ПРОДОЛЖЕНИЕ

НАЧАЛО

 

    Блин, врач обходит… слышно… У баб завис напротив… Надолго, судя по их  оживлённому стрекотанью. Всё слышно, собственно, если прислушаться. Только зачем? Чтобы опять про какие-нибудь прокладки услышать? Или еще чего похуже. Нет уж!

    Та-ак!.. Всё затихло. Хлопнула дверь. Куда он сгинул? С этажа ушёл?.. А как же я?! А вдруг я при смерти?.. Опять дверь хлопнула. Сирена ревёт… А, это, значит, ведут кого-то, а врача убрали, чтобы на него не напали. И не захватили в заложники… Так. Сирена смолкла. Увели… (Куда, непонятно… Дверь, вроде, не хлопала.) Опять бабы загалдели… Это уже в другой хате… в камере… В третьей!! Сколько же их тут? Я что, одними бабами со всех сторон окружён?!.. Нет. В соседней – мужики. Ну, слава богу. Чего-то там басят. Все кругом больные! Один я здоровенький. Одному мне никакой доктор не нужен. Ну, где он там?! Чтобы уж отделаться.

    Кашель какой-то женский (28 градусов же на улице!), коляска слышно, как едет (с медикаментами)… Женский голос… Опять кашель…(может?.. с тубиком??!!.. упаси бог! свят-свят-свят!.. да нет, тихо, вроде, кашляет) – соседняя дверь лязгает. Ну, наконец-то! Грохочет кормушка. Моя!

    – Доктор нужен?

    – Нет!

    Всё! Теперь – только вечерняя проверка. Последняя с этой сменой.

    Да что там за баба кашляет-то всё время в коридоре?! Из персонала, что ли?.. Ладно, пёс с ней. С бабой.

    Врач уезжает со своим катафалком с этажа. Ключ… пиканье набираемого кода в замке… всё! Уехал. Наконец-то. Наконец-то – тишина. Можно работать. (И – нужно. Ведь всё это – не повторится. Никогда!)      

 

    Смотрю из окошка… (Нижний край окна как раз на уровне глаз. Удобно.) Тепло… птички  какие-то щебечут. Небо – ясное. В дымке только словно какой-то… Господи! Утки пролетели. С кряканьем. Штуки четыре или пять. Откуда?.. Никогда здесь не видел… Верхушки деревьев – зелёные, и вдали освещённые солнцем белые панельные дома. Красиво… И – труба! Красная, кирпичная, совсем рядом. Откуда это она торчит? Ну-ка, залезем всё же на батарею… Ага! Из новенькой жестяной крыши одного из зданий дурдома, который тут прямо под окнами. Целый комплекс зданий, и из крыши одного из них и торчит эта труба. Высоченная, почти как доменная. Здание двухэтажное, так она размером с это здание, не меньше! По высоте, в смысле. Что же у них там? Крематорий? Не топится, по крайней мере, и на том спасибо. Ни разу не видел, чтобы из неё дым шёл.     

    Интересная вообще-то труба. Слегка пузатенькая, как кегля, только квадратная; нижняя половина темнее верхней; и словно – голова сверху. (Квадратная тоже. Ну, кладка такая расширенная. Наверху.) И по бокам «головы» – два длинню-ющих (больше самой головы!)… штыря?.. антенны?.. – да нет, для антенны толстоваты… ну, словом,.. два рога! Клянусь! В полутьме – как будто дьявол напротив окна стоит. И – караулит. Ждёт. Чего? Пока меня выпустят?.. Охраняет или, наоборот, приблизиться не может? А?.. Ладно!!

    Дьявола, впрочем, я не боюсь. У меня даже целый ряд стихов про него есть. Вот, например.

 

 

            Сатана

 

Я был на небе рядом с Ним.

Я был в раю, но был вторым,

Не на престоле.

 

Но миг настал! – я поднял взор.

И пусть – изгнания позор!

Но я – на воле.

 

И – нет раскаянья во мне.

Лишь сожаления о сне!..

Печали привкус.

 

И если б снова всё начать!..

Но вам, ничтожным, не понять

Надежды искус.

 

Я волен! Больше я не раб.

Я не смирился, не ослаб,

И за свободу

 

Я не колеблясь рай отдал.

Но я не струсил, не предал!

И в бездне броду

 

Я не искал. И победил –

И, проиграв! – Хватило сил

Порвать оковы!

 

И сонмы аггелов за мной

Лишь за надеждою одной!!..

Слова не новы

 

С тех пор. До этого – рабы.

С тех пор! До этого – слабы,

Робки и немы.

 

Теперь – мы боги, как и Он!

За это – пусть Армагеддон!!

За это все мы

 

Пойдём в последний страшный бой;

И вместе с ангельской трубой,

Агнцов зовущей,

 

И наши зовы – прозвучат.

И – распахнутся двери в Ад!

Толпой ревущей

 

Мы хлынем, хлынем и зальём!..

И войско божие сомнём;

Затопим болью

 

И небеса, и райский сад!

Они заплатят нам за Ад!!

Искупят – кровью!

 

 

    И дальше,.. продолжение… в некотором смысле… Развитие темы:

 

 

          Пробуждение

 

И, пробуждаясь, вздрогнул Он

И очи медленно отверз; и стон

Глухой невольно из груди исторгся из Его.

Мгновенно, что лишь ангелам дано,

Окинул взором Он

Своё узилище – и новый стон!..

Но тот уже – последним был.

Ни звука больше Он не проронил,

Оглядываясь. Сера и смола.

И только лишь тела, тела, тела, тела, тела

Недвижные соратников кругом.

Так вот как Он наказан был Своим Врагом!

И пламя жжёт. И тонет всё в чаду.

Он был – в Аду!

 

 

    Или вот ещё, аналогичное:

 

 

       Проклятие Демона

 

Когда бы у меня достало сил,

О, как же я бы отомстил!

 

Я мир бы этот утопил, залил!..

И так бы только утолил!..

 

И жаль, что я пока…

И пусть ещё печать крепка,

 

Но помните! Пройдут века,

И в вашей Библии проклятой та строка

 

Набухнет, замерцает кровью! И раздастся вой и стон:

Армагеддон!!!

 

 

    Ну, хватит, пожалуй. Спустимся с небес на землю. Продолжим-таки. Про дела наши скорбные. Про – киллеров и иже с ними. Не будем отвлекаться.

 

    Да, так этот ореховский суперкиллер.

 

    "Нет таких проблем, ради которых стоило бы убивать. Надо просто подождать, и всё само собой обычно рассасывается… Причины этих убийств!.. Диву просто даёшься, когда узнаёшь.

    Два главаря поссорились, один другого послал… «Ах, так!.. Давай, вали!!» А через месяц-другой: «Да мы помирились!..». Какой, там, «помирились», когда уже гора людей покрошена!?.. В общем, понты корявые да амбиции непомерные…

    В мусорной куче приходилось неделями караулить.

    Мне уже жена сказала:

    – Слушай, запах от тебя какой-то!..  

    – Да это бензин, наверное! Машину ремонтирую…

    – Да нет, не бензин…

    И – духи подарила.

    В машине припаркованной, чтобы охрана привыкла… Ну, стоит и стоит.

(«Это всё известные варианты, – равнодушно прокомментировал мне вор, на которого самого было несколько покушений, этот рассказ. – Какие ещё ‘машины’!.. Как только появляется новая и стоит долго – сразу шины прокалываешь. Не уезжает – вызываешь эвакуатор тут же. Какие там ещё ‘новые машины’!..»)"  

 

 

                                     ………………………………………………….

 

    Лампочка над дверью зажглась. Проверка сейчас будет. Значит, около девяти уже. Двери захлопали… Ближе… Ближе… Сирена заорала!! Это что? Кого это опять? Что за чёрт? Суббота же!.. Завели на этаж… Кого?.. Ничего не понимаю!!!

    Зашли.

    – Добрый вечер!

    – Добрый вечер! Всё нормально.

    – Всё нормально?

    – Да. До свиданья. (Надеюсь, впрочем, "прощайте"! Но всё равно – грустно слегка. Как ни странно.)

    Солнце садится. Окна в домах напротив загорелись. Цвет?.. как расплавленное золото. Да, пожалуй… Хотя я никогда ведь не видел расплавленного золота… (И не надо!!) Сирена опять повыла и перестала… Двери залязгали. Ушли с этажа, значит… Окна уже потухли. Солнце тоже ушло… Всё! Тишина. Конец.

 

    А теперь, дети, я вам расскажу одну крайне романтическую и трогательную любовную историю, которую придумать – невозможно. Но жизнь – придумывает! Для неё – всё возможно. 

    Всё тот же киллер ореховский мне её поведал, кстати. С которым я всё никак не закончу.

 

    – Пришлось мне, – говорит, – однажды исчезнуть. Неожиданно, даже жену не предупредив. Чтобы её прежде всего из-под удара вывести. Потому что за ней уже тоже следили. Всякие нехорошие люди. И если б они заподозрили хотя бы, что она чего-то знает!.. Где я… Понятно, в общем.

    Ну, прикинь, жена не знает, что и думать. Может, бросил? Мы с ней тогда ещё не расписаны были. Куда там расписываться при такой жизни!.. Но ей-то не объяснишь. Она ж не знает ничего. Кто я.

    И вот, пока меня не было, – а меня долго не было, около года – познакомилась она чисто случайно то ли на тусовке, то ли на вечеринке… ну, случайно! с каким-то там бизнесменом. Банкиром. Ну, и сошлась. То есть она думала, что это банкир. Так он ей представился. В банке специально принимал и прочее.

    А мне говорят: "Ты знаешь, с кем твоя жена встречается?" И фотографии показывают. А это бандюган не хилый! Глава группировки враждебной.

    Я вижу уже – всё! Край! Её мои же вот-вот шлёпнут. Ведь они не уверены – может, она знает чего? И тот специально её теперь охмуряет? А то, что это за "случайность" такая?.. Или я сам всё это подстроил. Тоже неизвестно, зачем?.. Непонятки, в общем! А непонятки всех напрягают.   

    А она уже живёт с ним вовсю! Что делать? Бросаю всё и, рискуя жизнью, хоть мне и нельзя появляться там было, прихожу к ней. Она смотрит на меня и – плачет.

    "Ты?!.. Ты?!.. Откуда ты взялся?!.. Куда ты исчез?" – Я объясняю: дела, извини… – Она говорит: "А я уже живу с банкиром одним… Я же не могу теперь от него уйти… Тебя не было…"

    Ну, я-то всё знаю, но делаю вид, что впервые слышу, поражён, потрясён и прочее. Ладно, говорю, я тогда уезжаю, чтобы не мешать, ты проводи меня до аэропорта, что ли…

    Ну, поехала. А там уж я её заговорил, заболтал, провёл через пропускной пункт, в охапку и – в самолёт. У меня два билета заранее приготовлено было…

    Но история на этом не кончается! Через некоторое время заказывают мне человека. И – именно его, любовника моей жены! Ну, приехал я в Испанию, где он отдыхал, выследил его, когда он из тренажёрного зала выходил, и иду навстречу. А там узенькая дорожка, разминуться негде. И уйти некуда. Я смотрю на него и вижу, что он всё понял. Зачем я здесь. Ну, я и подумал вдруг. Что он решит ведь, что это я из мести – за жену. А это – нехорошо. Не по-мужски. Подло. И – не стал стрелять. Отпустил. Просто мимо прошёл – и всё.

    А позже, когда его приняли, он прежде всего на жену мою указал. "Связана, мол, с преступниками. И сама, небось, тоже. Такая же. Проверьте!" Её затаскали потом.

    – Зачем?

    – Не знаю.

 

    Но и это ещё не всё! Угадайте, кто был этот лжебанкир, коварный похититель чужих жён?.. Да! Тот самый человек, который на Матроске в камере надо мной сидел!! А затем здесь, на 99/1. И 25 лет потом получил. (Ну, не «потом», раньше. Он уже тогда, на Матроске их имел, но не суть.) И на якутской зоне недавно «повешался». Вот так! Господи, как тесен мир!

 

    Якутские зоны… Якутия… Сидел я тут с одним из Якутии. Сыном чуть ли министра местного. Советских времён, понятно. Не нынешних. Освободился когда первый раз, хотел уехать оттуда, а денег не было – подкараулил бабку, которая с рынка ехала, продала там чего-то, молоко, кажется, и – убил. Денег как раз на билет до Москвы и хватило. «А чего мне было делать? – объясняет. – Надо же как-то было деньги добыть!» А в Москве познакомился с каким-то врачом, запугал его, закошмарил, въехал к нему на квартиру и жил там за его счёт. Несколько месяцев. Пока за ограбление банка не загремел. На двадцать с чем-то лет. То ли на 24, а то и на все 25! (Там и охранника, кажется, они ещё по ходу убили.) Не помню уже точно.

    И сейчас ещё какие-то новые дела у него всё время всплывают. ПЖ конкретно корячится. Большой друг того медведковского бандита, который от "Альфы" отстреливался.  Помните? Приветы всё ему через меня передавал. "Если увидишь!.." Сидели они здесь как-то вместе, ну, и – сошлись. Понравились, видать, друг другу. Чем-то. Больше друзей нет. Ни у того, ни у другого.

 

    Но вообще хватит пока о бандитах. Пора и передышечку сделать. Ну, стишочек, понятно. Для разрядочки. Лирический.                  

 

 

    Суд Париса

 

Кому же яблоко отдать?

На что решиться?

 

И что же выбрать,

И на чём остановиться?

 

Что предпочесть? Богатство?.. власть?..

О, боги, боги!

 

Весь мир валяется у ног,

Но – три дороги!

 

Не меч, не злато – третий путь.

Ликуй, Венера!

 

И улыбается Парис,

И – выбор сделан.

 

 

    Салют начался. Вечерний. В казино напротив. Каждую субботу палят. В честь победителей. (Самих себя, что ли?)

    Да, так насчёт передышечки. Знаете, с кем я ехал с одного из последних судов в одном автозэке? С Грабовым! Тем самым, что мёртвых воскрешал. Правда, конвойным он плачется, что его подставили, никого он воскрешать не обещал и пр. (Это они мне сами рассказывали. Что возят его постоянно. В Таганский суд.) В Лефортово сейчас сидит. А знаете…

 

                                …………………………………………………

 

    Только что матрас принёс. В темноте уже дописываю. Ладно, до завтра. Чао!

 

 

 

                                       20 мая 2007 воскресенье

                                       ———————————

 

 

    Послезавтра! Послезавтра!! Господи! Не верится даже. Так и кажется, что зайдут вот-вот и объявят, что это была шутка. А на самом-то деле мне ещё сидеть и сидеть. Как и всем тут. Лет сто! А то и двести. Если не триста. На Северном полюсе лёд топить.   

    Спокойствие! Главное, спокойствие.

    На улице – рай. Тепло,.. птички… Солнце, ещё низкое и круглое и ослепительное, висит чуть левее трубы; и сходство этой трубы, её чёрного и мрачного на фоне восходящего солнца силуэта с каким-то тёмным и рогатым дьяволом становится  совсем уже устрашающим. И он, дьявол этот, всё так же неподвижно и настороженно на меня смотрит. Следит. Ждёт… Пока!! Пока…

 

    На чём я там, бишь?.. А, насчёт Грабового. Почему он в Лефортово сейчас сидит? Потому что его побили на Бутырке.

    Его сначала на Бутырку привезли. И его там побили. В 3-х хатах. Избили и выгнали. И 30 тыс. баксов ещё при этом в одной из хат получили. Грузины какие-то, кажется. ("Мало! – зевая, резюмировал всё тот же вор, знакомый вам уже по некоторым своим прошлым репликам. Я с ним сидел последние три месяца. – У таких мутантов надо вообще всё забирать!") Знаете, как это бывает? "На, позвони, чтобы деньги к вечеру вот туда-то принесли!.. Ах, послать некого?.. Тогда сам сейчас за ними отправишься. Через унитаз. Поплывёшь! Ну??!!.. Живей!!!"

    И он сутки потом один на сборке просидел (прятали его мусора), пока в Лефортово не уехал.   

    Это мне сокамерник рассказал, банкир один, сидевший за обналичку денег и заехавший сюда как раз из Бутырки. При нём всё это и происходило. У него там опера прикормленные были, они ему сами, смеясь, всё это и рассказывали. Эту весёлую историю.

    Вот он теперь в Лефортово и сидит, в Таганском суде судится. И жалобы непрерывно строчит. На всех и вся… Нет-нет, не к Господу Богу напрямую, как ему, вроде бы, по статусу положено. (Он же непосредственно с Самим Господом, кажется, общается? Раз людей оживляет?.. Души вернуть в тела ведь у Него, наверное, просит? А у кого же ещё?) Заместителям Его всего лишь на этой грешной земле. Прокурорам по надзору и в прочие подобные инстанции.

    Видать, людей-то оживлять проще, чем хотя бы с прожарки соскочить. Самому. У нас в стране, по крайней мере.

 

    Так вот, когда я с ним в автозэке ехал. Я-то в стакане своём, как обычно, сидел, а он – в клетке, вместе со всеми. Я, естественно, и не знал, что там Грабовой. Мало ли кто там едет! Клетки набиты до отказа, по 15 человек в каждой. Кто там разберёт!.. Да и темно. Да и вообще я его в лицо не знаю. Да и, повторяю, в стакане сижу.

    Подъезжаем к воротам родной Матроски и стоим. Стоим и стоим.

    – Старшой, чего стоим?

    – Стоим.

    – Понятно, что стоим, а чего ждём-то?

    – Значит, надо.

    Проходит ещё минут 5. Наконец дверь открывается. Слышно, как конвойные между собой переговариваются.

    – Чего там?

    – Да с Лефортово щас одного перегрузим… Грабовой!

    – Я!!

    Слышен какой-то шорох, вероятно, кто-то торопливо пробирается к двери, конвойный лязгает засовом, распахивает её, и человек пулей выскакивает из клетки и быстренько выпрыгивает из машины.

    В автозэке тишина. Потом кто-то неуверенно полувопросительно бормочет:

    – Это факир, что ль, этот?..

    Рапортовал он, скажу я вам, прямо как пионер. "Будь готов!" – "Всегда готов!!" По струнке, надо думать, в Лефортово-то ходит. Не хочется, видать, ему назад на Бутырку. Зэков разводить, это тебе не матерей Беслана. Могут возникнуть проблемы. Недопониманье! Взаимное.       

 

    В стакане, боксе, между прочим, если уж мы про автозэки заговорили, ездить никто не любит. (Обычная угроза конвойного: "Сейчас в бокс посажу!") Хотя мне – нравится. Я лично предпочитаю именно стакан. Во-первых, с разговорами не пристают, а во-вторых, в клетке обычно тесно, накурено, хоть топор вешай, грязно… Все плюют прямо на пол, окурки под ноги кидают. А в стакане сидишь один, спокойно,.. я уже там даже спать наловчился. Ну, за год-то!.. Нет, конечно, если три-четыре раза съездить, да ещё с перерывами в неделю-две, как это все ездят, то можно, разумеется, и в общей клетке посидеть. Даже веселее. Но если ежедневно практически в течение года!.. В Чертановский суд!.. Три часа туда, три часа обратно… ("Чертановский – это от слова «чёрт»?" – спрашиваю я как-то у судьи. – "Нет-нет!" – испуганно замахала руками она. – "Значит, от слова «черта»?.. Последняя!") Тут уже – на уровне выживания.

    Но вообще в стакане ездить, повторяю, не любят.

    Тесно очень! Если человек более-менее крупный, то вообще кошмар, наверное. Я-то еле умещаюсь! Особенно зимой.   

    Да и – стрёмно. В стакане ехать.

    – Стакан!

    – Да!

    – Ты откуда?

    – С Матроски! ("С Бутырки!..", "С 4-ого!.." и т.п.)

    – А чего это тебя со всеми вместе не возят?      

    А чего это тебя, действительно, со всеми вместе не возят? Значит, есть причины. Значит, гасишься. Сука, скорее всего, какая-нибудь. Или БС-ник.

 

                             ………………………………………………..

 

    Завтрак. Опять рыбкин суп! Да чего они?! В натуре. Демоны.

    – А вода?

    – Попозже.

    Ну, попозже, так попозже.  

 

                              ………………………………………………

 

    Но я, тем не менее, предпочитаю именно стакан. По причинам, выше указанным. Да и проще мне. В отличие от всех остальных.

    – Стакан!

    – Да.

    – Откуда?

    – Девять-девять-дробь один.

    И – тишина. Гробовая. Больше никаких вопросов.

 

    Однако, впрочем, проблемы всё же бывали. И у меня. Редко, но бывали. Случалось.

    Пару раз вдвоём пришлось ехать. В стакане!! Представляете?! Когда там и одному-то места мало. Ну, невозможно, казалось бы! Там вдвоём поместиться… Оказывается, можно. Один сидит, один стоит. Вот так вот и в клетки набивают. Ну, некуда, казалось бы!

    – Да забито всё, старшой! И так шесть человек уже! (Это в газели. Там клетки меньше.)   

    – Да не еби мне мозги! Вчера там восемь баб влезли. Вот с такими жопами!!

    Или:

    – Хватит к нам! Забито всё! Сажай в соседнюю!

    – Там тоже столько же!

    – А мы – толще. 

    Такие перепалки происходят практически ежедневно.

    Один раз вообще был свидетелем следующей сценки.

    Уже в отстойнике, залезает проверяющий, светит фонариком (в самом автозэке свет, естественно, не работает) и никак не может сосчитать. Клетка забита.

    – Эк, понабили,.. – укоризненно бормочет он.

    – Да, как селёдок! – самодовольно замечает конвойный.

    – Э-э!..– машет рукой проверяющий. – Вот, помнится, мы в лагере как делали? Набиваешь под завязку, а потом собаку пускаешь – глядь! и опять полклетки свободно! Опять место есть.   

 

                                       ……………………………………………..

 

    Кипяток принесли. И почти сразу – утренняя проверка.

    – Вопросы есть?

    – Да нет…

    Всё! Последняя утренняя проверка – с этой сменой. (Надеюсь!!)

 

                                       ……………………………………………..

 

    Так со стаканом. Два раза вдвоём ехал. Один раз – стоял, второй – сидел.

    Конвойный, громыхая ключом, открывает клетку. "Меня в стакан!" Пожимает плечами и открывает стакан. Втискиваюсь, а там уже кто-то есть! Вот тебе баушка!.. и Юрьев день. И кто же это, оказывается, был? КГБ-эшник бывший, адвокат по Норд-Осту, обвиняемый, в частности, в покушении на Путина ("Судья орала на продлении: «Не выпущу убийцу Путина!»") Пообщались, блядь! Близко. Тесно. Пока в стаканчике вдвоём ехали.

    Сидит уже сейчас, кажется. (И правильно! Нечего на Путина покушаться!) Читал в "Коммерсанте". Известное дело. На "шкин" какая-то фамилия… Миняшкин?.. не помню!

 

    А второй раз вообще!.. пиздец.

    Всё, сижу уже в своём стакане. Спать собираюсь. Пока на Матроске стоим, конвойные клетки забивают. Рутина, в общем.

    Вдруг дверь стакана распахивается (я чуть не вывалился от неожиданности!):

    – Слушай, ты со всеми поедешь?

    – Нет! (На хуй мне "со всеми" ехать?! Слышал я, как там орали: "Некуда уже!")

    – Ну, а чего делать? Тут ещё одного надо посадить… Я к тебе подсажу? Ладно?.. Ты не бойся, он нормальный, не опущенный! (Что-о??!!.. Так могли ещё и петуха подсадить?!)

    – Э-э!.. Ну, ладно… (Всё моя мягкотелость проклятая! Сказал бы: нет! Пусть бы на лавке с конвойным рядом ехал. Прикованный. И вообще – не мои проблемы!!)     

    Садится. Точнее, встаёт. Едем. (А вдруг всё-таки петух?!..)

    – Ты откуда?

    – С тубонара! (Лучше бы ты был петух!!)

    Так вот и ехал целый час. Тесно, душно, замкнутое пространство. Он дышит практически мне прямо в лицо сверху, а я сижу и думаю: вот заражусь или нет? Пронесло, однако. Бог миловал.

    Потом, кстати, ещё в нашем ебучем суперпуперспецу быда ситуёвина. Буквально месяц назад.

    – На “М” и на ”К” – вам надо пройти флюорографию.

    – Зачем? (На фиг мне нужна ваша флюорография?! Облучаться лишний раз. На Матроске, на вашем допотопном аппарате. Да ещё неизвестно, кто тут только что до меня стоял! Лишай какой-нибудь, там, подцепишь. Или гриба поймаешь. Запросто!)

    – Ну-у… видите ли… у вас некоторое время назад был контакт с больным туберкулёзом с открытой формой. (Что-о??!!..) Он умер сейчас уже. (Что-о-о???!!!.. Это шутка?!) Надо провериться.

    – На “К”, пройдёмте!

    Сокамернику одевают наручники (у него передвижение только в наручниках) и уводят. На флюшку. Я сижу в полной прострации, тупо глядя перед собой и ошалело хлопая глазами.

    Ёб твою мать! Ёб твою мать!! Вот давал себе сто раз слово не ругаться матом, но как тут не ругаться!!?? Можно тут не ругаться, я вас спрашиваю???!!! Ёбаный в рот!!!!!! "С открытой формой!.. Умер уже!.." Кто??!! Кто это мог быть?!.. Впрочем, какая разница. Но он что, падла, знал и молчал? Ел-пил с нами из одной посуды?.. Кто???!!! (Из переругиваний конвойных Чертановского суда, сразу вспомнилось: "Опять ты мою кружку взял, зафаршмачил! Петушиный клюв свой сунул?!.. Сколько раз тебе говорить!!!..")   

    Да кто угодно. Почти. К сожалению. Так устроен мир. Увы! Да и умер человек уже. Чего уж теперь. Скатертью дорога! В смысле, упокой Господь его душу. Пусть ему земля будет прахом… пухом! Или что там ещё в таких случаях говорится?.. Он-то умер, но мы-то – живые. Пока. Будем ждать результатов. Обследования. Авось!..

    На обратном пути с флюшки спрашиваю врача:

    – Как же это такое получилось?

    – А как определишь? Что у него уже открытая форма? Обследования же редко… Он уехал отсюда, умер в больнице, нам сообщили. Теперь всех проверяем. Кто с ним контактировал.

    Вот и всё. Как всё просто!   

 

    Тут, между прочим, в изоляторе как раз перед этим ещё и эпидемия свинки была! Представляете?! Свинки!!

    – Вы в детстве свинкой болели?

    – Ну-у-у… Наверное… Не помню…

    – У нас эпидемия свинки в изоляторе. А у взрослых она в очень тяжёлой форме проходит. Вам сколько лет?

    – 51…

    – А, ну, тогда прививку уже поздно делать.

    – А какие хоть признаки-то?

    – Заметите, если начнётся!

    Кормушка захлопывается. Чтоб вы сдохли все сами тут!! От свинки. Уроды!

    А со мной в этот момент грузин сидел. Который по-русски вообще плохо понимал. Обычную-то речь. Вот объясните ему, что такое «свинка»!

    – Что?.. Свын?.. Какой свын? Нэ панымаю!

    – Прививку будете делать?!

    – Что? Как? Нэ панымаю!

    – Так будете или нет?

    – ”Будэтэ?” Что эта значит? Я по-русски плоха гаварю!   

 

    Да, ещё про стакан. Про проблемы, вернее. Возникающие. Иногда.

    Вообще публика в автозэках катается, конечно, разная. Но обычно – мелочёвка всякая. Год-два от силы. Да и то посёлок зачастую. Ну, словом, после нашего изолятора… Слушать даже дико. Неужто и правда ещё такие сроки есть? Как грубо (но метко) говорят в тюрьме: "Да я бы такой срок на надроченном у тормозов простоял!!"

    Но вот такие-то пассажиры, как правило, и самые шумные. К конвойным пристают постоянно: "Включи то!.. Выключи это!.. Чего?!.. Да я!.." А чего к конвойному в автозэке приставать, когда он сделать тебе фактически ничего не может? Ты в клетке с кучей других зэков, а он напротив на скамеечке. (Хотя и среди них попадаются!.. Закрывает, например, в жару люк. Все в шоке. Пот, дым…

    – Ты чего, старшой?!

    – Тебе сказали: уймись!

    – Да я!..

    – Значит, с закрытым люком поедем.

    Страдает весь автозэк.

    Через некоторое время зачинщик начинает, естественно, ныть:

    – Да ладно, старшой!.. Ну, чего ты!.. Открой люк! Дышать же нечем!..

    Конвойный молча открывает. Всё! После этого всю дорогу тишина. Тишь да гладь.)

    Н-да… в автозэке-то понтоваться ещё можно. Ты на суде вот попонтуйся! С местным конвоем. Там тебе в два счёта всё объяснят! "Ты не понял, что ли?!.. Да ты у меня охуеешь сейчас!!" В суде все как шёлковые. А чего? Бить, может, и не станут, но наручники – наденут. И затянут ещё. Будешь целый день в наручниках сидеть. В затянутых. За спиной. Представляете?

    Впрочем, представить это невозможно. Это непредставимо. Надо испытать. Пока по лестнице-то ведут, всего-то несколько минут, если наручники чуть сильнее затянуты (неумышленно, чисто случайно! просто по небрежности конвоира  – т.е. это ещё вам их не затягивали всерьёз!), то – пиздец. Целый час потом кисти массируешь.

("Слушай, чего у тебя наручники такие тугие?!" – "А это у меня специальные. Для особо буйных клиентов". – "Так я-то не буйный, вроде! Ты мне другие одень". – "Других нет". (Твою мать!!) – "А что, бывают и буйные?" – "О-о-о!.. Такие тут представления устраивают!.. Спектакли".)

    Да, с конвойными в суде вообще шутки плохи.

    – Не буду я шнурки снимать!

    – Положено.

    – Да я босиком тогда пойду!

    – Да мне по хую! Иди хоть голый!

    Слышится какой-то шум. По всей видимости, непокорный зэк и впрямь разувается. Пауза.

    Ленивый вопрос конвойного:

    – В туалет пойдёшь?

    – Нет!

    – Следующий через три часа.

    – Пойду!

    – Тоже босиком?

    Всё! Сопротивление подавлено. Зэк, судя по всему, обувается и, скрипя зубами, отдаёт злополучные шнурки. Пререканий, по крайней мере, больше не слышно. И всё спокойно идёт дальше своим чередом.

    Или вот тоже сценка. Характерная.

    Один из доставленных – глухонемой. Его отводят в зал, потом приводят назад.

    – Ты что там в зале учинил??!! – в ярости орёт старший конвоя. – Если ещё раз!!.. Я тебя!!!..

    Заключённый молчит, показывая, похоже, всем своим видом, что не понимает.

    – В наручники его!! – командует конвойный.

    Отчаянное протестующее мычанье.

    – Ах, так ты, значит, всё понимаешь, сволочь!!?? Ещё раз!..

    Ну и т.д.

    Или вот.

    Китаец. Тоже. Ничего не понимающий. По-русски.

    Конвойный что-то ему нетерпеливо втолковывает.

    – Да он не понимает! – жалостливо замечает чей-то женский голос. То ли секретарша, то ли, может, другая конвойная. (Женщины среди них тоже есть. И довольно много.)

    – Ага, “не понимает”!.. Ты ему скажи, что дашь – сразу поймёт!

    Вообще конвойные суда это, конечно, нечто!     

    Возвращаемся из суда. Поздно уже, поэтому конвойные тоже сели в автозэк. Чтобы быстрее до базы добраться. Ну, не в клетки, конечно. В тамбур. Клетки, кстати, в виде исключения, полупустые. В одной человек пять мужчин, а в другой – две женщины. Одна, опять же, глухонемая. (Не знаю уж, может, подельница того, про которого я чуть выше писал; они вообще обычно группами работают, глухонемые. Не знаю!)

    Конвойные разговаривают. Про баб, естественно. (А о чём же ещё? О водке разве что.)

    – Да я её!.. А она!.. А я!..

    Один, судя по всему, фанатик анального секса:

    – Вот бы ей в жопу заехать!.. А я думаю: вот бы ей в жопу заехать!..

    Неожиданно слышны становятся какие-то странные булькающие звуки. Конвойные замолкают.

    – Что это с ней? – помолчав, спрашивает один.

    – Да рвёт её! – участливо поясняет из клетки женский голос. (Глухонемую, значит. Рвёт.) – Да ничего, у неё пакетик есть.

    Конвойные некоторое время молчат. Вероятно, наблюдают.

    – Вот бы ей сейчас в жопу заехать! – мечтательно раздаётся вдруг в полной тишине…       

 

    Ещё про суд, не совсем по теме, правда, но ладно уж. Чтобы закончить. И не возвращаться больше. А то забуду ведь.

    Так как я ездил на суд постоянно, ежедневно практически в течение года, то у меня там, естественно, была своя собственная камера. Ну, как "собственная", – куда меня постоянно сажали. Только в неё. Одного. Как особо ценного кадра. Ну, не суть. Так вот, камера эта была прямо у стола, где всё время конвойные сидели. И я имел удовольствие все их разговоры, соответственно, постоянно слушать. Volens nolens. Волей-неволей.

    Разговор. Женщина рассказывает. Тоже конвойная.

 

    – У меня знакомый в ментовке служит, случай такой у них на днях был.

    Парень с девкой молодые, встали с утра; ну, и он вздумал вдруг блины испечь. Значит, стоит, жарит. А девица в этот момент решила вдруг ему миньет сделать. ("Минет", дура!)    

Скучно ей, наверное, стало. А может, от избытка чувств. Что любимый о ней так печётся и заботится. Сам завтрак готовит.

    Ну, встала она перед ним на колени, занимается своим делом. А он, тоже, видать, от избытка чувств, блин решил на сковородке подкинуть. Перевернуть и поймать,  как это по телевизору в кулинарных программах повара, всякие там, в белых колпаках, показывают. А может, просто вторая рука у него занята была, любимую свою по головке нежно гладил, вот и!..

 

                                …………………………………………………..

 

    Вернулся только что с прогулки.

    Выхожу из камеры.

    – Лицом к стене, руки на стену!

    Встаю…

    – Проходим! Руки за спину!

    Это Вова. Есть тут такой… мутантище.

    Наверху – ДПНСИ.

    Не удерживаюсь:

    – Последний раз сегодня?

    – Да? – улыбается. (Чего, не знает, что ли?)

    – Да, завтра выхожу.

    – Завтра?

    – А, чёрт! Послезавтра! (Запутался уже! От радости.)

    – Сто дней?

    – Что?

    – Вяжете уже? Сто дней?

    – Какие “сто дней”?

    – Как в армии! Сто дней до приказа.

    – Не знаю я никаких ста дней! Я в армии не был. (Был, впрочем. На сборах в институте. Два месяца. Вспоминать не хочется.)

 

    Гуляю. Радио "Дача", естественно. Парад какой-то дебилизма и идиотизма. В одном стакане… то, бишь, флаконе. Один чёрт! И где они только такие песенки выкапывают? Только по радио "Дача" их и слышишь! "Ты во мне-е!.." – певичка какая-то надрывается. Это что вообще такое!? Я правильно всё понял?

    Неожиданно музыка обрывается. Поломка. Тут это бывает. Время от времени. Тишина кажется оглушительной. Слышно покашливанье и шарканье о бетонный пол в соседнем дворике.   

    – Мавроди! – внезапно слышу я чей-то громкий крик. – Ты здесь?

    – (Господи, кто это? Голоса не узнаю.) Да! – чуть помедлив, кричу в ответ. – Кто это?

    – Выходишь скоро?!

    – Да! 22-ого!

    – Когда?!

    – 22-ого! Во вторник!!

    – Удачи!!

    – Спасибо, тебе тоже!

    И вдруг дворики буквально взорвались. Загудели, как растревоженный улей. Отовсюду, со всех сторон понеслось:

    – Удачи!.. Удачи!.. Удачи!..

    Охранник наверху мечется и не знает, что делать.

    – Прощайте все!!! – изо всех сил кричу я. – Прощайте!! Удачи!!!

    Суматошно захлопали двери. В коридоре какая-то суета. Кого-то уводят. Сегодня очередь в карцер, по всей видимости, удвоится.

    Музыка опять врубается. Теперь уже на всю. На полную! Кажется, что бетонные стены дворика дрожат.

    – Ну, зачем Вы так, Сергей Пантелеевич!.. – укоризненно покачивает головой на выходе ДПНСИ.

    Я не отвечаю. Не могу. Мне почему-то невыразимо грустно. Может, не уезжать? Остаться? Задушить сейчас в коридоре этого Вову!..

 

                            ……………………………………………………..

 

    Ладно, сентиментальщина!.. Чёрт!! Продолжим, однако.  

 

    – … Гладит, значит, он левой ручкой свою ненаглядную минетчицу по головке, а правой – сковородкой блин подбрасывает. Ну, естественно, промахивается. И горячий блин, весь в масле кипящем, шлёпается прямо на голую спину бедной девахи!.. У той – болевой шок. А во рту-то у неё, сами понимаете!.. Щёлк зубами! – и полчлена нет.

    Ну, у парня, естественно, тут тоже болевой шок – и он, не соображая уже ничего, лупит со всей дури раскалённой сковородой эту глупую овцу по голове!!..

    Приезжают менты. Кто их вызвал и зачем – вообще непонятно. Картина: девка с сотрясением мозга и с ожогом, вся в кровище; парень без члена.

    – Яйца-то целы? – деловито интересуется другой конвойный.

    – Наверное, целы, – кажется, пожимает плечом рассказчица. – Не с яйцами же вместе она у него заглатывала? Не крокодил же!

    – Тогда не страшно. Пришьют.

 

                                 ………………………………………………..

 

    – Обед!

    – А кипяток?

    – Позже!

    Незадушенный Вова. Надо было всё-таки!..

 

    А вот ещё. Тоже в суде. Но уже непосредственно в зале заседаний.

    Последний день оглашения приговора. Время уже около семи. Судья хочет закончить именно сегодня во что бы то ни стало. Перерыв. Меня не уводят вниз. Сижу в клетке и слушаю трёп секретарш с омоновцами. ("Гоблинами", как их любовно у нас в изоляторе называют.)

    Речь идёт про какую-то передачу. "Час суда", что ли? Не знаю, я ящик не смотрю. Судья там какой-то с молоточком. Реально же у судьи никакого молоточка, разумеется, нет. Вообще, авторам всех этих передач стоило бы хоть раз реальное судебное заседание посетить. Ну, право же! А то смотрю тут и наблюдаю такую сцену (ну, сокамерники включили, куда деваться): "Подсудимый, пройдите к трибуне!". Это судья командует. Приглашает, значит. А обвиняется тот человек не много, не мало – в убийстве! 105-я голимая. И находится, конечно же, под стражей. Из СИЗО его привезли. Как меня возили. И вот он встаёт и – подходит…

    К какой, блядь, "трибуне"!!?? Вы охуели там совсем?!  На своём телевиденьи? Вы что, не знаете, что подсудимые у нас в клетках сидят?! И оттуда все свои пламенные речи ведут? Мудаки несчастные! Что вы вообще показываете? На всю страну! Эту блевотину?..

    А адвокаты все эти героические и высокомудрые?! Тончайшими и сложнейшими умозаключеньями разбивающие в пух и прах такие же сложнейшие построенья столь же высокомудрых следователей. После чего их подзащитные с триумфом освобождаются из-под стражи! Прямо в зале суда! А посрамлённые прокуроры лишь смущённо разводят руками: "Закон-с!".

    Побойтесь бога!! Спуститесь с небес на землю! Где это вы такое видели? На Луне? На Марсе?!.. Так здесь Земля-матушка, к вашему сведению. Расея! Кто здесь слушает этих адвокатов? Кому они нужны?    

    Знаете, как это на практике бывает? Вот вор со мной сидел. Наркоту ему ГУОПовцы подбросили внаглую. (Ну, надо было посадить!..)

    На суде адвокат и говорит:

    – Как же так, Ваша честь? В протоколе написано, что мой подзащитный сам вещи из карманов доставал, а он в наручниках у стены стоял. Это оба понятых подтверждают. Да и сами сотрудники милиции не отрицают.

    – Ну, значит, они ошиблись.

    Вот и всё!! Все "аргументы". "Ошиблись"! "Они"! Всё!!!

    "Доводы"!.. "Построения"!.. Сколько запросят, столько и дадут! Хоть ты наизнанку весь вывернись!! Со всеми своими "доводами".  

    Глупенькие, несчастненькие, наивненькие детишки! Живущие в своём уютненьком, розовеньком мирке. Если бы вы узнали вдруг доподлинную, настоящую правду, даже самую малую часть её! лишь малую её толику! вы бы, наверное, свои штанишки коротенькие сразу же обмочили. Или бежали отсюда, куда глаза глядят!!! Ваше счастье ещё!..

 

    Да, так насчёт передачи. И судьи. С молоточком. (Нет, блядь, у судей никаких молоточков!! Нет! нет! нет! В ваших тупых головах они только.)

    Вот, секретарша, смеясь, и говорит:

    – А мы судье тут одному на день рождения подарили. Он сначала стеснялся, а потом ему так понравилось!.. Чуть что теперь, сразу стучит изо всех сил. На свидетелей. Мы уж сами не рады! Как по мозгам.

    Огромный гоблин-омоновец басит добродушно:

    – Лучше уж сразу пистолет!.. Бух!     

 

                                       ……………………………………………..

 

    Этот Вова умудрился принести кипяток именно в тот момент, когда я!.. Ну, мутант.

(И ведь видит же всё в глазок, гондон! Специально, что ль? Караулил.)

 

                                       …………………………………………….

 

    Да… Чуть позже второй омоновец, выглянув в окно:

    – Не расходятся вкладчики эти… Целая толпа…

    Третий гоблин с готовностью подхватывает:

    – А может, прикопать их здесь, а?.. (С хохотом, секретаршам): У вас деревья под окнами лучше расти станут!

 

    С чего я там начал-то? Прежде чем растечься, как обычно, мыслию по древу?

    Про поездки в автозэке. Как отважные зэки с конвойными там геройски воюют? (Потом  обычно выясняется, правда, что у "героя" год посёлка. Или вроде того. Зато понтов – лет на 20! Как минимум! Строгого. "Понтов не жалеть, наличку придержать!"  – девиз шереметьевских таксистов советских времён при общении с женским полом. Рассказывал мне один, помнится… Специалист.) И что у меня проблемы пару раз были? С такими вот… героями.

    Ну, один раз – чепуха, неинтересно, а вот второй…Показательный.  

    Ну, пристал как банный лист: "А что?.. а как?..". Слышал причём, кто я. (Конвойный, блядь, проорал сдуру.) Сначала робко разговаривал, потом осмелел постепенно, а потом уже и чуть ли не наезжать начал. Ну, перед автозэком всем подемонстрировать, покрасоваться, как он самого Мавроди ровняет. "Людей обманывал,.. пенсионеров?.. А деньги где?.. На Багамах?.."

    Я молчу, точнее, отвечаю что-то невнятное – спать хочется, сил нет! да и на суде замотался вконец, а тут ещё этот мудак!.. А он совсем уже расходится! Грубости уже прямые пошли. Остальные похихикивать потихоньку начали.

    Ладно, думаю, хватит! Надоел ты мне.

    – Слышь, – говорю, – а ты сам с Матроски?

    Раз!.. притих. Чувствует, что что-то не то. Тон у меня какой-то другой стал. Жёсткий.     

   – Да-а,.. – отвечает всё-таки после паузы. (А как не ответишь? В автозэке? Соседи же кругом. Все слушают.)

    – А из какой хаты?

    Тишина. Ни звука.

    – Слышь, ты! Я тебя спрашиваю! Из какой ты хаты?! – повышаю я голос.

    Ни звука. По-прежнему. Ну, мышь голимая! Затаился…

    – Ты чего, шифруешься, что ль? Чувствуешь, значит, что-нибудь за собой?.. Эй, поинтересуйтесь там у него, из какой он хаты?

    Шёпоты, шорохи какие-то,.. но ответа так и не последовало.    

    Подождал я, всё тихо… Ладно, думаю, живи. А то ведь спать теперь не будешь, если додавить тебя сейчас и номер хаты всё же выяснить. Утихомирился – и ладно. Деловой!

 

                                ……………………………………………………

 

    Чай пил пока, радио решил включить. Сменили эту "Дачу" дебильную на радио "Мелодия"; немногим лучше, но всё же! И надо же! Сразу же на песню "Поручик Голицын" попал. Ужасающе безвкусно её поёт Малинин, но не в этом дело. Я, когда часами в камере Чертановского суда сидел, в полной темноте почти (лампочка там над дверью!.. ну, ватт 15 от силы, да и то вся в пыли), то от нечего делать песни иногда напевал. Ну, какие в голову приходили. И вот крутилась всё у меня в голове одна песня, из кинофильма какого-то. Помнил я только её первый куплет: 

 

 

Нас уже не хватает в шеренгах по восемь,

Опостылел героям солдатский жаргон.

И кресты вышивает последняя осень

По истёртому золоту наших погон.

 

 

    И в один прекрасный день решил я её дописать. Чтобы хоть напевать было что. И – дописал.

    Итак, вот её текст. Первый (и последний, соответственно) куплет – чей-то, не мой, остальные все мои:

 

 

Нас уже не хватает в шеренгах по восемь,

Опостылел героям солдатский жаргон.

И кресты вышивает последняя осень

По истёртому золоту наших погон.

 

Мы уже не вернёмся, не споём, не станцуем!

Грязь и вши лазаретов да холод могил.

И уста прожигает Судьба поцелуем,

А ведь верил в иное, когда уходил…

 

Мы, конечно, сыграем до конца, до финала!

Мы, конечно, доскачем до последней черты.

Только честь, только верность! А этого – мало.

Мы уходим в закат, и пылают мосты.

 

Нас, наверно, забудут те, кого мы любили;

Нас, конечно, запомнят навеки враги.

И от крови, которой мы землю умыли,

Не останется следа, лишь на лужах круги!

 

Нас уже не хватает в шеренгах по восемь,

Опостылел героям солдатский жаргон.

И кресты вышивает последняя осень

По истёртому золоту наших погон.

 

 

    Потом то же самое и с песней "Поручик Голицын" у меня произошло. Мотив я помнил и отдельные фразы только. Поэтому её-то полностью мне пришлось писать. Заново практически. Вот что получилось:

 

 

Уходим с боями, пылают станицы.

И грохот разрывов, и дыма стена.

"Не падайте духом, поручик Голицын!

Корнет Оболенский, налейте вина!"

 

Лишь крови потоки да раненых стоны.

Кресты да погосты, и чаша – полна.

"Корнет Оболенский, раздайте патроны!"

Ведь это же наша вина и война.

 

Нас гонят на запад, всё ближе границы;

И рвутся надежды, как рвётся струна.

"Готовиться к бою, поручик Голицын!

Корнет Оболенский, надеть ордена!"

 

Мы всё искупили, за всё заплатили

Судьбою и верой – но выше цена!

Но мы не забыли, и мы не простили.

"Помянем корнета! Поручик, вина!"

 

 

    Ну, и ещё две песни. Тоже мной переделанные. Городницкого "У Геркулесовых столбов" и Дольского "Господа офицеры".

    Вот их тексты, и с песнями на этом закончим. (Хотя я увлёкся потом, признаться. Есть у меня и другие варианты текстов. Известных песен. "Чёрный ворон", в частности. Ну, да ладно. Потом как-нибудь. Может быть. Пока же – эти.)

 

 

    У Геркулесовых столбов.

 

У Геркулесовых столбов

Лежит моя дорога.

У Геркулесовых столбов,

Где плавал Одиссей.          

Меня оплакать не спеши.

Эй, подожди немного!

И перед Богом не греши,

А позови друзей.

 

Ещё не всеми я забыт,

Ещё не всеми брошен.

И гвоздь железный не забит,

Не заколочен гроб.

И мой последний, лучший друг

Пока что не допрошен!..

А значит, рано пулю в лоб –

Ещё не замкнут круг.

 

Я, может быть, ещё вернусь,

Ещё смогу, сумею!

Я, может быть, ещё приду

В глаза тебе взглянуть.

Я, может быть, ещё очнусь,

Подобно Одиссею!

И силы новые найду

Земной продолжить путь.

 

У Геркулесовых столбов

Лежит моя дорога.

У Геркулесовых столбов,

Где плавал Одиссей.         

Меня оплакать не спеши.

Эй, подожди немного!

И даже в мыслях не греши,

А позови друзей…

 

 

    Господа офицеры.

 

Всё идёшь и идёшь

И сжигаешь мосты.

Ничего уж не ждёшь,

Лишь на сердце – кресты.

 

И уже – навсегда.

Хоть ещё – не совсем.

Всё – меж пальцев вода.

И тебе – как и всем!

 

Господа офицеры, серебро эполет.

Господа офицеры, что ж, у нас уже нет

Ни надежды, ни веры,

Только верность и честь.

Только боли – без меры.

Только шрамов – не счесть.

 

Всё бредёшь и бредёшь

В никуда, наугад.

И уже не поймёшь,

Где спасенье, где ад;

 

И уже – никогда!

Хоть – мечтаешь забыть.

Но кричат поезда:

Воскресенью – не быть!

 

Господа офицеры, серебро эполет!

Господа офицеры, мой последний совет:

Уходя – уходите!

Без прощаний, без слёз.

И с собой не берите

Даже писем и грёз.

Уходя – уходите! 

Без прощаний и слёз.

И в душе не храните

Даже писем и грёз.

 

 

    Когда я вот про автозэк писал, про поездки, я рассказывал, как тот конвойный действовал. Захлопывал люк и заставлял страдать всех. В зоне и в тюрьме это вообще общепринятая практика. Достаточно эффективная, причём. К сожалению.

    У меня вот лично был такой случай. В самом начале моего здесь пребывания. (Естественно! Сейчас-то бы!..) Такая, словом, ситуация.

    Я, вообще-то, днём сплю, а ночью работаю. (А иначе в камере просто невозможно! Работать, в смысле. Днём же все тусуются, колготятся. Телевизор этот, опять же, вовсю орёт. Ночью же тишина, покой…) Всё бы хорошо, но здесь, в 99/1 лежать-то (спать, там) днём можно – пожалуйста, бога ради! – да вот укрываться простынёй или одеялом – нельзя. Ну, зимой ладно. В камере прохладно, можно курткой укрыться (как все и делают) и – спать. Но это зимой. А летом-то – жарко! Под курткой. В камере и так духотища, какая там "куртка"!.. А не укрываясь вообще – я лично спать не могу. Вот вы можете? Я лично – нет! Ладно. Хорошо. Поэтому я летом – укрывался-таки простынёй. Хотя и – нельзя.

    Но у меня в начале отсидки сплошные голодовки были (по любому поводу! так меня здесь всё бесило!), поэтому администрация предпочитала на тот момент со мной лишний раз не связываться. До поры, до времени, как выяснилось. Затаилась, так сказать. Выжидала. Пока я поуспокоюсь. Поостыну. Мол, ничего-ничего! Подождём. Укатают сивку крутые горки! Всех укатывают. И – дождалась!

    Видит, что я больше не буяню, веду себя тихо, прижился, притерпелся; и решила, что – хватит! Пора! Чего это я, в самом деле, под простынёй днём лежу? Никто не лежит, а я – лежу. Режим качаю. Надо с этим безобразием кончать.

    И начала со мной войну.

    В один прекрасный день (я спал, как обычно) стучат вдруг ключом в дверь:

    – На "М"!    

    Ну, сокамерники меня будят – вызов, свиданье, да мало ли что!.. Я сонный ещё весь, скатываюсь кое-как с верхней своей шконки и ковыляю, спеша, к двери:

    – Да?

    – Вылезьте из-под простыни!

    – Что? – я даже не понял сначала. Никогда же не было?

    – Вылезьте из-под простыни! Днём нельзя под простынёй лежать.

    Я аж дар речи, помню, потерял. Это ещё что за новости? Отошёл от двери, залез к себе на шконку и, естественно, опять укрылся. Да пошёл ты! Опять стучит. Говорю сокамернику:

    – Скажи ему, что я не вылезу!

    Ладно. Убежал куда-то. Вроде, больше не стучит. Но спокойствие уже отравлено. Заснуть – невозможно. Прислушиваешься невольно и ждёшь: вот сейчас! Ну, знаете, как комар когда в комнате летает. Вот здесь то же самое примерно. Проворочался с час, потом встал, всё проклиная, и сел чай пить. Чёрт с вами, успокаиваю себя. Ну, недоспал разок. Можно, в конце концов, ночью и пораньше лечь. Делов-то!

    Вечером приносят. Замечание?.. предупреждение?.. я уж и забыл, как это называется правильно. Давно не получал. (Да и вообще, я как-то уже!.. Дома одной ногой.)

    В общем, приносят мне вечером это предупреждение-замечание.

    – Распишитесь!

    – Не буду.

    – Дело Ваше.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                             

    Тэ-эк-с!.. Интересно девки пляшут. Три предупреждения – карцер. Карцер-то мне по хую, но что ж всё это означает-то? Они что, с ума посходили? От жары? Белены объелись?! Целый год не трогали, а тут!.. Ладно!

    Сокамерники ходят вокруг на цыпочках, посматривая с уважением. "Давай, Серёг! Ломай режим!" Хорошо.

    На следующий день – всё тихо. Другая смена. Следующие два дня – тоже. Тишина. Наступает четвёртый день. Та же смена заступает. Всё повторяется. Стучат.

    – Вылезьте!..

    – Да пошёл ты!.. Пиши новый донос!

    Вечер. Предупреждения нет. Ну, и?.. Что сей сон значит? Дрогнули, что ль?..

    Вечерняя проверка.

    – Вопросов нет?

    – Нет.

    – Спокойной ночи!

    И сразу после отбоя – выключают телевизор!

    Поясняю. По инструкции телевизор действительно положено выключать сразу после отбоя, в 22.45. Гасят свет и – телевизор должны выключать. (Между прочим, на той же шестёрке, например, у баб, так и происходит. Им строго с отбоем отключают. Но больше – нигде. А!.. может, ещё в Лефортово?!.. Нет!.. в Лефортово всё-таки, кажется, нет… Ну, бог с ним, с Лефортово. Не важно!) Должны-то должны, но реально, повторяю, не отключают. И не потому вовсе, что такие они добренькие, а просто из соображений здравого смысла.   

    Во-первых, пусть уж лучше лежат все спокойно, в ящик пялятся, чем по камерам колобродят.

    – Только тихо! Чтобы все лежали на местах! По камере не ходили.

    – Да, да, конечно!

    И все – лежат. А выключи телевизор – и что? Чего все будут делать? Рамсы раскачивать? (Отношения выяснять?)

    А кроме того, телевизор – это мощный рычаг воздействия. На «контингент». "Будете плохо себя вести – выключим телевизор!" Как в пионерлагере каком-нибудь (а в чём разница-то?).

 

    Вот и – выключили.     

    – Эй, начальник! В чём дело?! Чего нам телевизор выключили?

    – Плохо себя ведёте!

    – Чего мы плохо себя ведём?

    – Под простынёй днём спать не надо!

    – Да ты чего?!

    – Распоряжение ДПНСИ. Теперь вам будет строго после отбоя. В 22.45. Вашей камере.  

    – Да подожди!!..

    – Всё!

    Все – подавлены. И – озлоблены. "Вот твари!.. Мрази!!" (Мне-то что! Я, наоборот, только рад. По мне, хоть бы вообще его не было. Этого телевизора. Никогда! Чтоб он сгорел!! Но остальные!..)

    – Слушайте, ребята! – осторожно говорю я. – Так чего, продолжаем? Мне-то по хую и телевизор, и карцер, и вообще всё. Просто, чтоб ко мне претензий потом не было. Что камера из-за меня страдает.

    – Да ты чего, Серёга?! Конечно, продолжай! Чего они нас, этим телевизором, что ль, хотят испугать? Да пусть его вообще заберут! Мне, например, он вообще не нужен!!.. ("Не нужен"?!.. Чего ж ты его целый день смотришь?)

    Ну, и т.д.

    Но это были, оказывается, только цветочки. Следующий день. Другая уже смена. С которой у нас, вроде, мир. Телевизор опять выключают! Ровно в 22.45. "Вот с ним договаривайтесь! Разбирайтесь". И на меня кивают.

    Все в шоке!! Но всё равно! "Да пошли они!.. Да мы!.." Так проходит две недели. Обстановка в камере постепенно становится  нездоровая. Никто ещё ничего не говорит, но напряжение чувствуется. Нарыв назревает. Наконец один не выдерживает. (Старый зэк, кстати. Родившийся в тюрьме (!) и отсидевший лет 25, кажется. Или около того. Прекрасно все тюремные порядки и законы знающий и абсолютный, как мне тогда казалось, в этой области авторитет. Хотя, честно говоря, определённые сомнения у меня и тогда уже всё же закрадывались… Ну, неправильно это!!)

    – Ну, вот, Серёж! Ну, вот ты сам как себя чувствуешь? Ну, вот лично мне просто неудобно было бы! Перед остальными! А тебе чего, всё равно? Я вот всё ждал эти две недели!.. (Чего ты “ждал”?! Ты же сам громче всех тогда вопил! Что тебе телевизор не нужен!) … Нет, тут дело даже не в телевизоре!.. (А в чём же тогда?) А в принципе! В неуважении к остальным!..

    "Остальные" согласно молчат.

    – Слушайте! – еле сдерживаюсь я. – Мы же договаривались! Я же с самого начала спрашивал: “Нет возражений?” – “Нет!” А теперь чего? Значит, уступать им?

    – Нет, не уступать, а!..

    Ну, в общем, и рыбку, как говорится, съесть, и!.. Между ёбаными и неёбаными проскочить. Но так не бывает. "Не уступать", а – что? Именно – "уступать"!!

    – Так!.. – лихорадочно пытаюсь я срочно отыскать выход. – Хорошо. Давайте я тогда объявлю завтра же голодовку и на сборку съеду. Меня должны будут из камеры перевести. А назад меня наверняка уже в другую поднимут.

    – Никто тебя никуда не переведёт.

    – Ну, это уже мои проблемы! Переведут.

    – Нет! Тогда всю хату раскидают!

    – Да почему??!!

    – Раскидают, – со знанием дела кивает мой тюремный непререкаемый авторитет. – Наверняка.

    – Ну, давай, я их завтра на хуй на проверке пошлю!! Или докладывать откажусь! И в карцер поеду!

    – Нет! Тоже раскидают!    

    "Ну, и пусть раскидывают!!!" – хочется закричать мне, но этого говорить нельзя. Неуважение к сокамерникам и пр. Да и вообще. "Раскидываться" никому не хочется. (Кроме меня!!) Притёрлись все уже. А как там, на новом месте будет? Попадёшь к каким-нибудь демонам. На 3-й этаж неотремонтированный. А здесь 5-й этаж, опять же. Комфорт. Чистота. Простор… Как это "раскидают"?!

    Короче, тупик. Форменный. И так нельзя, и этак нельзя. Никак нельзя! Можно только сдаться. И – вволю смотреть телевизор. Вот это – можно!

    – Послушай, Коль, – по возможности спокойно говорю я всё тому же старшему зэку (ясно же, что он тут лидер и заводила, остальные ему в рот смотрят). – Я тебе честно скажу. Вот мне до пизды совершенно, что обо мне подумают эти мусора! Что я, там, “сдался”, ”не сдался”, злорадствовать они будут, мне это по хую всё!! Пусть злорадствуют. Но спать-то я как буду?! Я же не из-за амбиций каких-то своих упираюсь – нет у меня никаких амбиций! – у меня просто выхода нет. Неукрытым я спать не могу. Под курткой жарко. Остаётся только простыня. Чего ж мне делать?

    – А полотенцем если?

    – Ну, каким “полотенцем”? Оно же маленькое! Большие не пропускают.

    – А у меня здоровое есть! Я его ещё с Лефортово привёз!

   Я скептически пожимаю плечами. Одеяло?!.. Но “Коля” с энтузиазмом лезет уже в свой баул и достаёт оттуда действительно!.. преогромное полотенце! В человеческий рост почти. Я тут же пробую. Чёрт!! Действительно можно!

    – Чего ж ты мне сразу-то не сказал?! – это снова Коля. Радуется. – Что всё дело в простыни?

    – А ты спрашивал?.. – хмуро бормочу я, осматривая своё новое одеяло-полотенце. Ладно, сойдёт! – А сам ты как?

    – Купишь мне в ларьке два обычных. (У самого Коли денег, ясное дело, нет. Откуда? Если в тюрьме сидит всю жизнь.)

    – Ладно…

    Конфликт исчерпан.  

 

    Когда я много-много позже рассказал эту историю одному старому вору (меня всё же мучил вопрос: кто же тогда был прав?), он коротко заявил: "Черти они! Демонюги. Тебе надо было им сказать тогда: «А чего вы, ребята, здесь вообще делаете? Вам на коридор надо, к мусорам. Меня охранять. Собирайте завтра свои матрасики и идите. Вы же на мусоров работаете! Сегодня вы меня режим заставляете ихний соблюдать, а завтра, может, так и преступления мне совершать запретите»?"

 

    Ладно, отвлечёмся немного. Чуточку поэзии!

 

 

            Клио

 

Пылает Илион. Неистовство Ахилла,

Юных дев и жён рыданье.

Крушение эпохи.

 

Всё это повторится. Гунн Аттила,

Рима позднего позор и увяданье.

А раньше – диадохи.

 

Свершает круг история, и ничего не ново:

Империй гибель, царств завоеванье…

И Рим в руинах, и Аттила снова.

И дев рыданье.

 

                               ………………………………………….

 

    Доктор… "Нет, спасибо". И кипяток заодно дали. На ночь глядя. Добрый Вова… Ладно, всё это смешно уже скорее. Чем грустно. Трагедия всё больше превращается в фарс. Занавес опускается. Всё ниже, ниже и ниже… Осталась уже всего одна только узенькая-узенькая щёлочка… Толщиною в один лишь короткий день. В завтра!! 

 

                               …………………………………………

 

    Да… Тот же старый вор рассказывал мне одну историйку. Из старой лагерной жизни. Ещё советских времён.

    Сидел он в одном лагере. Где играли – ну, все буквально. И такие там , говорит, асы были – куда там Акопяну. Виртуозы! И вот заезжает какой-то молоденький парнишка. И начинает всех подряд обыгрывать. Ну, вот везёт ему просто так, что никакая ловкость рук не помогает! Такие ему акулы проигрывались!..

    Но кончилось всё это, естественно, именно так, как и должно было кончиться. Однажды фортуна отвернулась наконец (ведь не могло же это вечно продолжаться! это неслыханное везенье!), и он проигрался. В пух и прах. Дотла. А отдавать – надо. Карточный долг – святое. Дали ему две недели и ждут, что будет. Знают же, что отдавать ему нечем.

    И вот пишет он матери письмо. (Как Ванька Жуков, на деревню дедушке.) Но все ожидали уже чего-нибудь такого!.. и потому письмо – вскрыли. (Вор, кстати, может дать разрешенье прочитать ваши бумаги. Устроить вам шмон. И это – не крысятничество. Если вор разрешил. Вор вообще может всё разрешить! Ну, почти… Писал я уже, вроде, но – напоминаю.) И читают: "Милая мамочка! Срочно вышли мне денег! Я проиграл в карты и если не отдам, я не знаю даже, что со мной тут сделают. Я сижу с такими людьми, что если они проходят по земле, то трава там уже не растёт!.."  

 

   Да… С такими страшными людьми, трава после которых уже не растёт, я пересидел с превеликим множеством. (Парню, кстати, долг его простили. Такое на всех впечатление  письмо его произвело. Сказали лишь: "Ладно уж! Письмо ты только это никуда не отправляй и не играй больше".) Да…

    Впрочем, помнится, самый профессиональный, пожалуй, киллер, которого я встречал здесь… – ну, не важно, кто! – говорил мне на полном серьёзе, что единственный по-настоящему опасный человек в этом изоляторе – это я (ваш покорный слуга!). А остальные – только прикидываются. И сидящий на соседней шконке тот ореховский суперкиллер,.. помните?.. 50 с чем-то там трупов?.. на это совершенно неожиданное для меня заявление своего многоуважаемого коллеги лишь одобрительно хмыкнул. Странно…  

    Между прочим, это ведь уже второй такой случай! Практически то же самое сказал мне годом раньше командир специального штурмового батальона в Афгане. Который деревни там целые выжигал и женщин и детей расстреливал. Заложников. И сам про это всё неоднократно рассказывал. Что он-де никогда в жизни не встречал более жёсткого?.. жестокого?.. не помню уж точно! человека. Чем я. Н-н-да-с!.. 

    Э-э!!.. Так ещё же ведь один полковник был! Совсем уже давно. Тоже прошедший Афган. Три, кажется, ордена Красного Знамени. Тоже говорил мне: "Ты внешне такой шёлковый, мягкий… Но внутри – стальной сердечник!"

    Так, может, и правда?.. Во что я всё-таки здесь, в этом аду превратился? А?..

 

    Всё! Стишки, стишки, стишки! Необходимо, как воздух!!

 

 

Всех ангелов – к чёрту!

А демонов – к богу!

И кровь сквозь аорту

Толчками, как в ногу,

 

Безумными маршами полчища в красном!

В стремленье напрасном

 

Залить, захлестнуть,

Утопить, уничтожить!

Сначала вернуть,

А затем приумножить

 

Исконные земли, границы, наделы!

Расширить пределы

 

Надежды, достоинства,

Чести, любови!

И алого воинства,

Бешеной крови

 

Потоки, потоки, потоки, потоки!

Боль – горлом!! И – строки…

 

                               ……………………………………………………..          

 

    Забавное что-нибудь надо срочно. А то чего-то всё грустнее и грустнее. Чем ближе… Нет! Заявление еще надо сначала написать. Начальничку нашему. Ключику-чайничку. А потом уже – резвиться. Потом уже – забавное.

    Где мои рукописи, гады?! Которые изъяли у меня в своё время обманным путём?! Где??!! Верните!! Немедленно!!! (Ну, 22-ого, по крайней мере.)

    Итак, пишем заявленьице. (Здесь вообще всё только по заявлениям.) Ну-с! Приступим. 

 

 

"                                                                                                                       Начальнику ИЗ 99/1

                                                                                                                         от Мавроди С.П.   

                                                                                                                         к. 504                  

 

 

                                                         Заявление

 

 

    Уважаемый Иван Павлович!

 

    Если меня действительно собираются выпускать завтра, то убедительная просьба поискать мои рукописи, которые были изъяты у меня давным-давно, ещё в 2003 году Вашими предшественниками, клятвенно пообещавшими мне, что при выходе мне их вернут.

    И вот этот момент настал (надеюсь!).

 

 

    С уважением, Сергей Мавроди.

 

    Число.                                                                                                                 Подпись.        "                                                                                                                                                

 

 

    Так?.. Нормально, вроде. Ах, нет! Надо ещё приписочку небольшую сделать… Ну, сделаем. А то скажет: «не я!».

 

"   P.S.  Я понимаю, что это не Вы, но не могли же их уничтожить?! Значит, где-то они есть? Пылятся, забытые, в каком-то сейфе…"

 

    Вот так! Теперь не отвертится. Хотя… Напишет слева вверху наискось: "Отказать". А ДПНСИ лишь плечами недоумённо пожмёт: "Я не знаю!". Вот и все их "отверчиванья". У них же здесь с этим просто… Ладно, поживём – увидим. Завтра на утренней проверке – и вручу. В любом случае это всё, что я могу сделать.

 

                            ……………………………………………………..

 

    Ну-те-с? Забавное?

    Забавное-то здесь – всё! С грустноватым оттенком. Лишь.

    Вот, например.

    Молодой парень. Чемпион по боям без правил. Действующий, причём, на тот момент, не бывший…

    Бывших-то здесь вообще навалом! Причём очень высокого ранга зачастую. Например, с чемпионом Европы по боксу бывшим я сидел. Абсолютно больной человек. После каждого приёма пищи бежит к унитазу, где его рвёт по полчаса. "А чего! – говорит. – Приходилось же анаболики жрать пачками, мочегонные – вес сгонять". Вообще спорт такого уровня, уровня Европы-мира, для здоровья уже – губителен. Это общеизвестно. А теперь – не нужен никому.

    Так вот, тот парень. Действующий, повторяю! Т.е. в великолепной спортивной форме. Сплошные мышцы, гибкий, подвижный, ни капли жира и пр.

    И вот жена присылает вдруг ему посылку. Одна халва! Двадцать килограмм! Представляете? Причём халва-то классная. Свежайшая, масло прямо течёт. Ну, вкуснятина просто! Объедение! Вся камера ею с утра до вечера обжирается… ("Ну, ты сука, блядь! Ёбаный в рот!!" – надрывно орёт кто-то снизу. Потом громко хлопает дверь машины. Вероятно, автозэка. По всей видимости,  – конвойные так между собой… общаются.) …Да, вся камера обжирается целыми днями этой халвой, а он сидит, пригорюнившись, и не притрагивается даже.

    – Ты чего, Миш?

    – Я вот всё думаю, чего она мне эту халву прислала? Она же знает прекрасно, что я её не ем. Вообще не переношу! Это что, знак? 

     Знак, знак!.. Будет потом твоя дочка отвечать, как та мусорша-конвойная во всё том же незабвенном Чертановском суде.

    – Ляль, ты чья?

    – Я ничья! Я – мамина!

    – И папина?

    – Наверное…

    Во-во! "Наверное"!.. Просекаешь? Фишку. "Знак"!

 

    А вот ещё забавное. Из жизни опять-таки Чертановского суда.

    У меня начинается оглашение приговора. Первый день. Репортёров – тьма. ОМОНа тоже тьма. Вкладчиков вообще тьма-тьмущая! И плюс – начальство всякое понаехало милицейское. Словом – дурдом. Весь конвой в запарке, мечутся как угорелые. И в этот же день – вскрылся ещё кто-то!! Представляете? В одной из камер.

    Слышу крики.

    – Да у него кровь хлещет!! Уже целая лужа на полу натекла! Он всерьёз порезался, глубоко!

    – Жгут надо!

    – На шею.

    Это – оказавшийся случайно тут же рядом гоблин-омоновец. "Советует". Командир ихний. (Я специально через глазок приоткрытый посмотрел.)

    Смешно?

    Спрашивал, кстати, потом на лестнице у конвойного:

    – Ему что, срок большой дали?

    – Да полтора года всего!

    – Так чего ж он порезался?!

    – Спроси.

    Знаете, анекдот есть такой, известный? "Так чего ж они бастуют?!" – "Бляди же".

    ("Э-э!.. – пренебрежительно отмахнулся мой многоопытный сокамерник-вор. – Да он в хату просто возвращаться не хотел. Проблемы, наверное. На больничку решил так съехать Чтобы не ломиться. Маромой какой-нибудь. Вот и всё".

    Н-да… Действительно. "Вот и всё". Объяснения всегда самые простые. "Бляди"!)

 

    Раз уж речь о внутрикамерных проблемах зашла, ещё несколько советов.

    Никогда не сплетничайте, не обсуждайте с кем-то других сокамерников. В том числе (особенно!) и тех, с которыми раньше сидели. (Это даже термин какой-то специальный тюремный есть, не "сплетничать", а как-то иначе это по-тюремному называется.) Подставят по полной программе! Этот человек, которому вы рассказывали, всё это передаст тому, о ком шла речь, а сам всегда отмажется: "это я специально его прокачивал! поведётся он или нет?". А вам – предъявят. "Говорил это? Обоснуй!"

    И не позволяйте лучше и другим вещи такие обсуждать при вас. Между собой. Сразу пресекайте! "Чего ты за спиной это про него говоришь? Скажи ему прямо в глаза! Или вообще не говори. При мне, по крайней мере".

    И вот ещё что имейте в виду! Если в камере происходит что-то не то, неправильное что-то, за это "что-то" и с вас могут впоследствии спросить. Хотя вы вроде бы только присутствовали. "Ты это видел? Почему молчал?.. Почему не вмешался?.. Почему смотрящему не отписал?.." и т.п. Поэтому надо реагировать. Хотя зачастую и не хочется. И бывает подчас психологически очень трудно. (Да и страшно просто!) Но – надо.

    Помню такой случай. Сидим вчетвером. Я; два матёрых, долго сидевших, полублатные такие, все в наколках; и ещё один первоход, но, правда, в годах уже. Лет под 50.

    Итак. И начинают эти блатные буквально терроризировать этого первохода.

    – Ты-де бывший мусор!

    – Тот: "Да нет, да что вы, ребята?!"

    – Нет, ты бывший мусор!

    Дальше – больше. Смотрю, есть ему уже не дают! (К холодильнику не подпускают.) "Жри баланду!" (Хотя передачи-то носят мне одному. У этих-то двоих у самих ничего нет.)

    Пришлось вмешиваться. А ой, как не хотелось!.. Портить отношения с этими двумя. Я ещё тогда не так уж долго и сидел. Но!.. "Вместе все сидим, пусть и ест, как все! А так с людьми нельзя. У нас людская хата!" (Хаты бывают "людские" и "шерстяные". "Шерсть" – это все эти ломовые, козлы, суки и пр., и пр. Оступившиеся, словом. Падшие. К ним ни дорог нет, ничего. Никто с ними не общается. Изгои.)

 

    Что-то, я чувствую, совсем уж в какой-то мрачный тон впадаю. Чернуха какая-то сплошная. Стишок, что ль, какой-нито вставить?.. Ну-у-у-у… Вот!        

 

 

Багдад, Шехерезада…

И ничего не надо –

Лишь сказки да мечты.

 

Синдбада приключенья

Да магов превращенья;

И лики красоты:

 

То гурии, то пери;

То душеньки, то мэри;

Но – вечности черты!

 

И томную Эрато

В Джоконде Леонардо

Вглядись! – узнаешь ты.                                       

 

                                       ………………………………………………

 

    Солнышко, вон, опять в окнах домов заиграло. Цвет расплавленного золота всё тот же. Закат! Э-хе-хе… Скоро!.. Скоро!!.. Да. Две ночи и день фактически. Всего-то. 

 

                                       ……………………………………………….

 

    Кто, интересно, сидит сейчас в соседней камере?.. А через одну?.. Может, я с ними!?.. А напротив?.. Хотя, напротив – бабы.

    Из "Трёх китов" я тут сидел с одним. Чуть ли не с тем даже, кто у них и показанья главные даёт. Но – их проблемы. Так вот, у него и жена здесь сидит! В этом же изоляторе. 99/1. Представляете? Сидела, по крайней мере. Год назад. Во как оно бывает! (Бухгалтерша, кажется. Этих же "Китов".)    

 

                                        ………………………………………………

 

    Ладно, вот ещё история. Мрачная тоже, но весёлых, я чувствую, сегодня уже не напишу.

    Жена. Заказывает мужа двоим орлам. (С одним я сидел. Разумеется. Как обычно. С кем я только не сидел!) Ну, те всё сделали и приходят за расчётом. А ей вдруг его жалко стало. "Ай-ой!.. Да как же я могла!.. Да зачем!.." В общем, говорит, давайте тогда уж и меня заодно валите. "Жить без него не могу!.."

    Киллеры – в ауте. В полном. Во влипли! "Я вам заплачу!" (За себя.) Ну, те репу чешут: чего делать-то? Оставлять её в таком состоянии тоже нельзя. Она сдаст всех завтра. Истеричка! Во связаться угораздило!

    – Хрен с тобой, плати.

    Теперь – как?

    – Давайте вы меня напоите до бесчувствия и с балкона выбросьте или из окна. Чтобы я ничего не видела и не понимала.

    – Давай!

    Поили её, поили – не отключается! Начали они её тогда бить смертным боем. Били, говорит, били, устали даже. Ну, всё! Тело. Труп. Только стали через подоконник перекидывать – она опять очнулась!

    – Ой, что вы делаете, я же всё вижу!

    – Да заебала ты нас!! Лети уж так!

    И – полетела. С двенадцатого этажа. "Так".

 

    А у другого ещё интереснее история. Дело, точнее.

    Тоже баба. Тоже двоим бойцам. Тоже – заказывает. (Информация, опять же, из первых рук-уст. Свежачок! Сидел. Со мной. Один из них. Да-с!) Только эта для разнообразия не мужа своего уже, а хахаля. Любовничка-с. Бабе – тридцатник, любовничку – под 70. Или за 70. Ну, что-то около того, в общем. Баба при этом – зам. прокурора Измайловского р-на г. Москвы. Каково?! Замесик!

    В общем, поехали они вчетвером на пикничок к речке или, там, прудику. Где они его благополучно и притопили. Дедка этого несчастного, божьего одуванчика. Подпоив предварительно. Однако поленились. Камушков мало привязали, труп-то и всплыл. И они все вместе с ним. Всплыли. Приплыли, точнее. Эти двое получили по семнадцать с половиной, прокурорша – восемью отделалась.

    Этот киллер-распиздяй, сам лентяй и лодырь, теперь эту прокуроршу, разумеется, во всём винит, проклинает и костит почём зря:

    – Дура!! Овца тупая! Договорились же, что говорить!.. Она всё испортила!..

    – Слушай, –  говорю, – какая же она дура? Она восемь лет всего получила, а вы – по семнадцать с половиной! Чувствуешь разницу?

    – Да сволочь она! Тварюга!! На суде показанья даёт, так прямо рыдает, слёзы настоящие, нос краснеет… А из зала суда выводят – нам в глаза смеётся!

    – Вот  видишь! Какая же она дура? Она, наоборот, умная. (Это вы два ленивых идиота!)  

    – Ничего-ничего! Сейчас прокуратура опротестовала за мягкостью. Следак приходил: “Вас чего, устраивает, что ей так мало дали? Измените показанья, и она!..” (Она-то она, а ты? Чего-то, как я понял, вам-то следак скинуть всё равно ничего не обещал? Так зачем её-то для кучи топить? Тебе что, легче от этого станет? Иль дедка одного тебе мало?)

    Но там, впрочем, и ещё есть кое-что в этом деле. Забавное. О чём сокамерник мой почему-то деликатно промолчал. А об этом все автозэки в своё время трубили.

    Там в материалах дела есть ещё и фотографии этой самой прокурорши, в стиле ню. А раз они в материалах дела есть, то обвиняемые, соответственно, их затребовать вправе. Что они и сделали незамедлительно. И теперь эти фотки на всех общаках на дольняках приклеены, и на них вся Бутырка (он раньше на Бутырке сидел) …так вот, вся Бутырка на них дроч… э-э!.. мастурбирует, так скажем. На прокуроршу. Класс, говорят! После суда особенно. Когда срок только что въебали не по-детски. Что ж, тюрьма-с. Грубые нравы-с! Pardonnez-moi!

 

                                    ……………………………………………….    

 

    Да уж, с любовницами шутки плохи. Был у меня сокамерник один, ЮКОСовец (11 лет получил). Так у него любовница случайно якобы с женой здесь пересеклась. Передачи они-де вместе, одновременно случайно обе принесли. Ну, вышло вот так! Бывает.

    – А того, дура набитая, не понимает, что все деньги-то – у жены! На неё оформлены. Перекроет крантик – и кранты.

    – Ну, и чего делать собираешься?

    – Чего-чего! Письмо щас жене буду слёзное писать: “Прости!.. Жить без тебя не могу!.. Люблю!!.. Плюнь ты на эту шалаву! (Любовницу, в смысле.) Врёт она всё!”

    – А поверит?

    – Пёс её знает!

    Поверила. Или сделала вид, что поверила. Наверное, причина есть. Женщины ничего ведь просто так не делают. И ничему просто так не "верят". (С другой стороны, ей же, кажется, уже под 40… Где ей нового искать? Любимого.)     

    Хотя, впрочем, и бывают случаи действительно трогательные. В какой-то мере. 

 

                                    ………………………………………………..

 

    Так, ладно! За матрасом пора идти. Завтра продолжу. Всё-всё! Good night.

 

 

 

                                    21 мая 2007 понедельник

                                    ———————————-

 

 

    Всё! Завтра!!! Завтра.

    С утра уже парит. Жара. Небо всё словно в дымке какой-то.

    Чувствую себя прекрасно. Но! Умываясь, уронил случайно на пол мыло. И сразу – взрыв неконтролируемого бешенства! Еле успокоился. Потом очки стал туалетной бумагой протирать – не могу в ведро мусорное попасть! Ну, комкаешь её потом, эту бумагу, скручиваешь пальцами в шарик и в ведро кидаешь. Раз за разом промахиваюсь! С проклятьями нагибаюсь, подбираю, а в следующий раз – опять! Мимо. Значит, не так уж я и спокоен внутри. И не так уж прекрасно на самом-то деле себя чувствую. Напряжён весь. Как пружина! Как!!.. Ладно, впрочем. Спокойней! Спокойнее. Осталось прожить здесь всего один день. Только один! Сегодняшний.

    Начнём лучше писать. Отвлечёмся… Нет! Мысли все какие-то дурацкие. Несообразные какие-то. Какие вещи брать?.. Отсюда… Какие, в пизду, «вещи»!?.. Носки-трусы тюремные!? Сбрендил? Кину всё в кучу на полу в шмональной – носите сами. Уходить надо – налегке. И из тюрьмы в том числе. Из тюрьмы, собственно, – особенно.

    А-а!.. двери грохочут… За матрасом сейчас придут, наверное?.. Точно! Дверь…

 

                                      …………………………………………………

 

    Отнёс. Самая распиздяйская смена, между прочим. Все смены сразу практически дверь открывают, с подъёмом, как только свет выключат, а эти долбоёбы – через полчаса, не раньше. Два раза они мне открывали, и оба раза – так. Да и всегда у них так. И в остальном. Приезжаешь с суда – на сборках часами порой сидишь! Представляете? Едешь на суд. Нервотрёпка. Встаёшь с утра, наскоро завтракаешь; туалет; стучат и орут всё время в дверь ( "Готов?!.. На «М»! Ну, скоро?!" – "Через 10 минут!" – "Быстрее!! Машина уже пришла!" (Да пошёл ты со своей машиной!! Подождёт!) – и т.п.); шмон, что тоже душевному умиротворению не способствует…

    – Что это за бумаги?

    – По делу!

    – Это не по делу… – читает, морща лоб, пытаясь разобрать почерк. – Я у Вас их забираю!

    – Что-о?!.. Вызывай ДПНСИ.

    – Зачем?

    – Надо! Вызывай ДПНСИ.

    – Он занят.

    – Да я тогда сейчас ни на какой суд не поеду!! Это бумаги – по делу. План защиты.

    – (Опять читает) Это же стихи?

    – Я стихами слово своё последнее говорить буду!! (Ты, урод!! Отдай бумаги, кретин! Немедленно!!)

    Нехотя возвращает.

    – Приспустите трусы! – тут же мстительно командует этот!.. недоносок!! жертва аборта! Вероятно, в отместку.

    – Что-о-о??!!..

    Ну, и т.д., в том же духе. Садишься в автозэк!.. Взвинченный и плюющийся. Трясёт аж всего. Вот каждый день эти шмоны проходишь, по два раза аж – туда и обратно – а всё равно к ним привыкнуть невозможно! Да и хорошо, впрочем. Незачем к ним привыкать.   

 

                                    …………………………………………………..

 

    Воду горячую принесли. С утра пораньше. А я-то их ругаю.

    – Спасибо. Завтрак скажи, мне не надо.

    – Что?

    – Завтрак, говорю, не надо! Баландёрше скажи. Пусть кормушку даже не открывают.

    – А чего?

    – На фиг мне этот рыбкин суп нужен! С утра.

    – Почему суп? Может, каши кусок дадут. (Остряк!)

    – Не надо!  

 

                                    ………………………………………………….

 

    Насчёт трусов. Обычно трусы приспускать (ну, или, там, снимать) не заставляют. Хотя по инструкции они должны осматривать все твои вещи, в том числе и трусы; и ты ещё, раздевшись, присесть пару раз должен: а вдруг ты торпедирован? (В "кармане", в анусе чего-нибудь несёшь – один, как мне рассказывали, умудрился там телефон с подзарядкой пронести! упакованный тщательно, естественно, в целлофан. "Как это ты, Коля?" – "Ну, вот так…" Не здесь, конечно. На другом централе.)

    Да, но реально – обычно догола не раздевают. Чтобы гусей лишний раз не дразнить. 

 

                                        ……………………………………………….

 

    Открыли-таки кормушку!

    – Суп?

    – Спасибо, не надо!

    – А у нас из осетрины сегодня! (Настроение, видно, у баландёрши с утра хорошее. Муж, наверное, отъебал.)

    – Вот если бы из сёмги!..

    Хихикает и с грохотом захлопывает кормушку. Предпоследний мой "завтрак" здесь. Завтра ещё. И – всё! Прощай, вечный "рыбкин суп" по утрам. "Из осетрины".   

 

                                        ……………………………………………….

 

    Лязг!! Хаты размораживают. Это с утра перед проверкой массивные железные засовы отодвигают. Грохот стоит!.. – это надо слышать! Его же сквозняк прижимает за ночь, засов этот… Хря-ясь!!!.. Грохот!! лязг!!.. Утром. Когда все спят. Ещё одна милая деталька тюремного быта. Впрочем – привыкаешь. Как и ко всему остальному. Даже не просыпаешься.

 

                                            …………………………………………….

 

    Так… Свет над дверью зажгли. Сейчас проверка будет… Ну, точно. Двери захлопали. Всё ближе… ближе… Они же с начала этажа начинают, с 501-й, а у меня – 504-я. Пока дойдут. Пара минут есть. Тем более, что в некоторых камерах они надолго застряют. Это у меня никогда "нет вопросов". А у многих-то – вопросов, как раз, до хуя. (Самых дурацких причём, как правило!! Попадал я с такими. Задаёт и задаёт! "А почему то?.. А отчего это?.." А ты стоишь весь сонный, глаза только щуришь на лампочки и об одном думаешь: "Ну, когда ты закончишь болтовню свою?!" И так – каждый день.) У баб особенно. (Хотя у них-то – "до пизды", наверное!.. Вопросов. Не "до хуя" же!?.. Нет, так не говорят. О, богатый и могучий русский язык!)

    Всё! Соседняя камера. Прервусь. 

 

                                          ………………………………………………

 

    Так.

    – Всё нормально. Заявление только вот есть.

    Отдаю. Всё! Замечательно. 

    Так!! Можно теперь признаться в одном моём та-айном опасении. Которое я все эти дни тщательно прятал и скрывал. "Тайном"! Таил! Боялся я, блин, опасался всё-таки в глубине души: а вдруг рассмотренье касаток в Мосгорсуде прямо на эти дни назначат? Успеют, суки! А Мосгорсуд же и отменить решенье суда первой инстанции, то бишь Чертановского, может. И что тогда? Вот постучат с утра в дверь и скажут, как ни в чём ни бывало: "На выезд!" (Это значит – в суд.) И – пиздец! И всё – рухнуло!!

    Но теперь уже – всё! Поезд ушёл! (А если – завтра?! В самый-самый уж последний момент?.. Да ну, бред! И адвокаты же должны знать. Сообщили бы… Хотя у нас ведь всё может быть!! Могут и адвокатам лишь накануне вечером только сообщить… Тьфу!! Лучше не думать об этом! А то действительно накликаешь тут. Накаркаешь. Я вообще формирую реальность, я уже давно заметил. Всё, что подумаешь – сбывается. Особенно пиздецы. Стоит о нём подумать – и вот он, пожалуйста. Тут как тут. "Ну, прямо, тут как тут!")

    Ладно, отвлечься надо, отвлечься! Стишок-с!

 

 

    Страшный суд.

 

По зову ангельской трубы

Восстанут божии рабы

Из праха.

 

Поковыляют, побредут

На тот последний, Страшный суд!..

И страха

 

Густая, тёмная волна!..

И – "да воздастся всем сполна!"

До края!!

 

Но я не божий. Я – ничей.

Мне ни прощений, ни свечей.

Ни рая.

 

                                         …………………………………………………..   

 

    Так, закончим всё же про трусы. Значит, обычно догола раздеваться не заставляют. Только – до трусов. (Да и чего тут можно пронести?! Видеокамеры кругом, и стучат все друг на друга. Тук-тук-тук! К операм через день бегают. Какая тут запретка? В этом ужатнике. Здесь вообще верить никому нельзя. Вне подозрений разве что только я – просто в силу своего статуса: ну, что мне могут предложить? – и воры. Вот, пожалуй, и всё. Все остальные – под сомненьем. Тем более, что все практически, повторяю, со следствием сотрудничают. Активно! На ПМЖ-то никому не хочется!) …Да, так всё-таки про трусы. Закончим уж.

    Почему не заставляют? Ну, неприятно потому что. Никому не нравится. Унизительно. Стоит толпа молоденьких мальчишек, глазеет молча на тебя; а ты перед ними раздеваешься догола и приседаешь ещё по команде. Ну? Приятно? (Дам не касается!)

    Но, опять-таки, – выборочно всё. Смотрят по человеку. Меня вот – обычно не заставляют. Хотя попытки – были. 

 

    – Трусы.

    – Что “трусы”?

    – Трусы снимайте.

    – Вызовите врача.

    – Зачем?

    – Вызовите врача!

    Некоторое время смотрит на меня, потом снимает трубку висящего тут же на стене телефона:

    – Врача требуют… Трусы снимать отказывается… Да, требует врача… Хорошо.

    Вешает трубку и кивает мне:

    – Врач сейчас будет.

    Я молчу. Стоим, ждём. Две минуты,.. три,.. пять…

    Не выдерживает наконец:

    – А почему Вы отказываетесь? Это же положено по инструкции? Обычная процедура.

    Я предельно вежлив:

    – Знаете, может, это по инструкции и положено, но могу Вам сообщить, что вы единственная смена во всём изоляторе, которая это требует. Интересно, наверное?.. Вообще, это нездоровое уже что-то, Вам надо бы к психиатру обратиться, провериться… Поэтому мне в Вашем присутствии неприятно просто раздеваться, я только в присутствии врача это впредь буду делать.

    Всё! Как отрезало. Больше – не требовали.  

 

                           …………………………………………………………

 

    – Гулять пойдёшь?

    – Когда?

    – Сегодня! Попозже сообщу.

    "Сегодня". Шутник-с. Чего это они все с утра? Сначала баландёрша, теперь этот… Тоже его, что ль, с утра пораньше выебали уже?

 

                           ………………………………………………………..

 

    Правда, с мутантом-Вовой этот фокус не прошёл. Он лишь злобно цыркнул что-то в ответ, тщательно ощупывая мои трусы (вот вы будете щупать только что снятые при вас чужие трусы?) и скомандовал:

    – Присядьте три раза! (Обычно два.)

    – У меня колено болит. Я не могу приседать.

    – Справка от врача должна быть.

    – Справка, не справка!.. не могу я приседать!! Чисто физически! Колено болит.

    Выхватываю у него трусы и натягиваю. Вова в бешенстве! Некоторое время он стоит, вращая глазами и хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба; потом с шипеньем выдавливает из себя:

    – Я рапорт на Вас напишшшу!

    – Что трусы отказывался снять? Пишите!

    – И приседать ещё отказались!

    – Пишите!!

    Я быстро одеваюсь. Меня трясёт от ярости. Ну, с-сука!.. Мутантище! Откуда, из какой щели тебя выкопали?! Где только такие уроды растут?

    И тут Вова тоже не выдерживает. Нервы у него сдают:

    – Приседать он не будет!.. Скомандую сейчас – будешь приседать! Как миленький!

    Это он зря. Я перестаю одеваться:

    – Ну, скомандуй! Давай!.. Ну, чего ты ждёшь? Командуй!!

    Пауза. Тишина – мёртвая. В шмональной их ещё человек пять. Охранников. Плюс врач.

    – То-то же! 

    Я, не торопясь уже, снова начинаю одеваться. 

    Бедный Вова то бледнеет, то краснеет. Губы у него дрожат. Ничего! Впредь умнее будешь. На будущее тебе. Урок!

 

                               ………………………………………………………..

 

    – Прогулка через 10 минут.

    – Хорошшо-о!

    Действительно, хорошо. Погода – прекрасная. Да и вообще. Хорошо!

 

                              ………………………………………………………..

 

    Вернулся только что. Последняя прогулка. Теплынь. Сейчас, объявляют, 21 градус, а днём – 28-30! Это 21-ого мая! Пух тополиный уже во дворике. Крутится в водоворотиках воздушных на бетонном полу. Вчера ещё – не было.

    Охранники все здороваются, улыбаются: "Завтра?..". Неужто, правда? Завтра?!.. Неужели!!??

    И песни все хорошие были, кстати. По радио этому, "Мелодия". Как нарочно. Как по заказу. Словно тюрьма со мной прощается. По-доброму. Вошёл – "Ваше благородие, госпожа удача" из к/ф крутили, в том, самом хорошем исполнении; а уходил под "Есть только миг". (Тоже из к/ф! Другого, правда… Круг! Цикл. Водоворотик воздушный. Из тополиного пуха. Из дней ушедших. Из горестей и радостей. Из людей, людей, людей… Четыре с половиной года! Четыре с половиной!! Много! И – мало…)

 

    Ну-с? Чего там у нас? Запутался уже. Мысли, точнее, путаются. Настроение праздничное какое-то. Петь хочется, танцевать… Ну, не танцевать, а… Хорошо, короче! Хо-ро-шо! "Жить, как говорится, хорошо!" (А на свободе жить – ещё лучше! Наверное. Будем надеяться. Скоро увидим.)

    Автозэк чего-то опять вспомнился. Господи, чего я там только за это время не навидался! И не наслушался. За этот год поездок ежедневных.

 

    Едем. Баба – рядом с конвойным сидит, и подельник её – в клетке. С суда едут.

    Баба кричит:

    – Петь!

    – А?!

    – А я не поняла, чего эта соседка из квартиры напротив на суде говорила? Что она нас через замочную скважину видела? Ты же жвачкой залепить всё должен был? На всём этаже!?

    – Да врёт она всё!!! Сука! Всё я залепил! Не могла она ничего видеть!!  

    А вы говорите, "адвокаты"!

   

    Или вот.

    Опять-таки, с суда возвращаемся. Слышу, в клетке рассказывает кто-то:

    "Только суд начался, вбегает вдруг в зал какой-то лось, тычет в меня пальцем и орёт:    

    – Это он! Я его сразу узнал! Он у меня целый месяц на чердаке жил и «Беломор» курил.  

    Я смотрю на него и думаю: «кто это? что за мудак? какой ещё ‘Беломор’?» Вспоминаю: может, правда?..    

    Судья на него смотрит, потом спрашивает:

    – Как Ваша фамилия, простите?

    Ну, он называет.

    Она роется у себя в бумагах, потом поднимает на него глаза и опять спрашивает:

    – А Вы в какой зал пришли?

    – В пятый!

    – А это третий.

    – Ой, извините!

    И так же с вытаращенными глазами убегает".

    В третий зал, вероятно, – "свидетельствовать".

    "Адвокаты"!.. Рассея тут! Рассея!! "Аблакаты" тут, а не адвокаты. Адвокаты – это на Луне. В телевизоре. В детективчиках, на диванчиках мягеньких да уютненьких понасочинённых. Разного рода взрослыми младенцами обоего пола. А-а!..

 

 

Рушится с грохотом круг

Вдруг!

 

Демоны – сквозь черту!!..

"Ату!!!" –

 

Это орёт им беда.

Да…

 

Не убежать, не спастись –

Поздно! Крестись, не крестись.

 

 

    Впрочем, и дела тут такие!.. И срока сейчас такие!! Не детские. Мама не горюй! А за что?

 

    Камера Мосгорсуда. (Касатка там у меня какая-то.) Сидим вдвоём.

    Сосед рассказывает:

    – Из Брянска я. Приехал в Москву. Нажрался, надо добавить. Денег нет. Вижу, баба идёт. Я к ней! Ну, ножик вытащил, правда. Перочинный. А тут патруль как раз! Скрутили меня, я даже понять ничего не успел. Да я и не помню ничего толком, бухой был… Дело. И следак, падла, за один день всего мою судьбу решил, дело закрыл и в отпуск ушёл!! Баба кричит на суде, что её убить грозил.

    – А ты действительно грозил?

    – Да не помню я ни хрена! Говорю, бухой был!.. Мусора, которые меня задержали, показывают, что да, нож окровавлен был.

    – А откуда?

    – Да мизинец у неё порезан оказался! Царапина какая-то. Может, когда меня с ног сбили, я, падая, ножом случайно ей чирканул. Хуй её знает!!! Не помню я ничего!!.. Всё! Кровь, угрозы убийства…

    Судья уж сам смеётся, спрашивает её (а она торговка какая-то, толстая такая бабища): "А долго он Вам угрожал?" – "Ну, минут десять…" (Врёт, тварь!! Там всё длилось-то секунды! Сразу эти мусора подскочили, ППС-ники.) – "Вот как Вы думаете, сколько надо времени, чтобы человека зарезать?.. Чего он эти десять минут с Вами делал-то? Мизинец отпиливал?.. Перочинным ножиком?"

    А чего толку…

    – И что? Сколько дали?

    – 10 лет.

  

    Или ещё.

    Два парня, лет по 20, может, чуть больше. Ну, молодые совсем.

    Напились, опять-таки, поехали пьяные к каким-то девкам. Там, естественно, добавили. Там ещё кто-то был. Подрались спьяну. Победили. Забрали в качестве трофея мобильник, тут же, на столе его оставили и спать легли. Пока они дрались, девки эти тем временем вызвали милицию. ("Да мы уже не первые через них палимся! Все знают в районе, что они вязаные. На мусоров работают!" – "А зачем поехали?" – "Да пьяные были!..")

    Итог. Пять и семь лет. В моём родном Чертановском суде. Три раза-то всего и ездили. ("Ты что матери скажешь?.. И на хуй мы к этим шлюхам тогда поехали!! Поехали бы домой!.." – "Скажу, что год дали. А ты?" – "А я правду скажу…")   

    Ну, вот за что им дали такие срока? Их по уму-то выпороть бы хорошенько надо, да и домой выгнать. Нагайкой, как раньше казаки делали. И этого урока им бы наверняка на всю оставшуюся жизнь хватило. Но зачем людям судьбы-то ломать?! Вот что с ними теперь будет?.. А за что!? За что??!!.. Соответствует это наказание тяжести содеянного?

    Вообще такие здесь иногда вещи видишь!.. Которые нигде больше не увидишь. Хоть тыщу лет на белом свете проживи. Как буквально за месяц-два судьба человеческая у тебя перед глазами проходит. Решается.

    Ладно, впрочем. "Каждому – своё". Известная надпись над входом в Освенцим. Или в Бухенвальд?.. Ну, куда-то туда. В ад! Кому-то завтра ПЖ дадут, а кто-то на свободу выйдет. В мир живых. Я, например…

    А кто-то, наверное, читая эти записки, подумает: "Какая интересная у людей жизнь! Сколько событий! А тут – тоска зелёная".  

    Мне вот тоже рассказывал один… Киллер.

    – Отдыхаю с тёлкой в Сочах. Сижу на веранде, потягиваю пивко и лениво так говорю: ”Господи, какая скука! Хоть бы случилось что-нибудь!..” А назавтра меня вдруг принимают совершенно неожиданно собровцы – и полная жопа! Сочинский СИЗО, где теснота, жара, влажность, где я месяц гнил заживо. Вся кожа какими-то струпьями покрылась! А потом – на самолёт, и спецэтапом – в 99/1. И через пару месяцев буквально – уже суд, и – 17,5 строгача! Держи!!.. “Случилось”, блядь!

    – Зато теперь не скучно, наверное? – усмехаюсь я.

    – Да уж!.. Теперь скучать – некогда. 

    Вот такая она, жизнь. Весёлая!

 

    А где-то в одной из камер маньяк здесь Битцевский обретается. Тоже ведь о чём-то думает сейчас… Хотя, у него свои проблемы. У него трупов-то пока всего 62. А надо – 64. По числу клеток на шахматной доске. Впрочем, как он выразился: "У меня ещё есть время". Так что – подождём. (Вряд ли, однако… Не думаю.)

    Маньяки тоже все здесь. А где их ещё держать? В обычной тюрьме нельзя – убьют сразу! А здесь – можно.

 

    Эти все, которые из Бутырки сбежали в своё время: Безотечество и Ко; в Копотне которые недавно заложников брали – тоже все здесь. Были. Сейчас уже кто умер, кто ПЖ своё отсиживает. Но были – здесь. Сам я с ними не сидел, но многие из моих сокамерников – сидели. Да вообще все громкие дела это – 99/1. Дело Пола Хлебникова помните? Два чечена?.. Отсюда тоже на суд ездили. А откуда же ещё! С одним я сидел даже. Месяца полтора. Со вторым тоже пересекался. В автозэке. Н-да…

 

    Или взрывы, вот. На Черкизовском рынке. Не забыли ещё? Сидел я с этими взрывателями. С подрывником их главным,.. с Тихомировым…

    Ну, что сказать? Молодой, опять же, парень. Двадцать один, кажется, год?.. Ну, что-то около того. Плюс-минус. Довольно интеллигентный. Из очень небогатой семьи. Мать – уборщица. Отец… Да не важно! Талантливый, несомненно. (Изготовленное им взрывчатое вещество – чуть ли не из муки обычной! – оказалось, по оценкам спецов из ФСБ, каким-то уж совсем сверхэффективным.) Гравер по металлу. Студент 3-его, что ль, курса… Пироман!! Или как там правильно называется, кто на взрывах помешан? И на ядах. Целыми днями только об этом и говорит. Как изготовить бомбу из того,.. из сего… да из всего практически! Из всего, оказывается, можно изготовить бомбу. Или яд. Есть на удивление простые рецепты, между прочим.  (Ну, не будем здесь!)

    Короче! Явный сдвиг по фазе в этом направлении. Взрывы, взрывы, взрывы!.. Причём всё это инфантилизм какой-то! Зачем – непонятно. Просто так! Интересно же.

    Вот как, к примеру, взорвал он салон чёрной магии.

 

    – Давно я собирался, думал всё: “надо! надо!” и наконец решился. Изготовил смесь, поехал в лес испытывать. Это очень тонкое дело, тут всё от очень многих факторов зависит – скажем, влажность – сложно угадать. До этого я несколько раз изготавливал – никогда не получалось. А тут – получилось вдруг!

    Ну, я думаю: надо ехать! И как был: в листьях весь, грязный, в распятнёнке, прямо из леса – и поехал. А там у них салон – мрамор, зеркала. Ну, люкс, в общем. Приезжаю, суббота, они уже закрылись, охранник меня не пускает. Но потом ведьма эта вышла: пустите, говорит. Захожу.

    Ну, начинаю рассказывать. Любовь, мол, несчастная, девушка бросила… Эта ведьма слушает и ручки потирает: да, всё можем! Первый сеанс – сколько-то там долларов (он называл сумму, я не помню сейчас). Я думаю: ни хрена себе! Если только первый сеанс столько, то во что же бы всё-то обошлось?! Говорю: знаете, у меня денег сейчас с собой нет, я просто выяснить пришёл. – Она говорит: приходите завтра! – Я её спрашиваю: а вот Пасха сейчас, это ничего? – Она: наоборот! даже лучше! в Пасху и тёмные силы все активизируются. – Ах, ты, сука, думаю! Ну, встаю, говорю: ладно, я тогда завтра приду, а можно у вас туалетом воспользоваться? – Она: да, конечно, пожалуйста! И, наверное, правда ведьма! посмотрела вдруг на меня, улыбнулась и говорит шутливо: а Вы нас не взорвёте? вот правда ведьма, наверное!

    Ладно, захожу я в туалет, достаю из рюкзака взрыватель, опускаю в ведро и вдруг соображаю, что я фитиль забыл! Мне же и самому ещё выйти надо из салона успеть. Я хватаю тогда рулон туалетной бумаги и начинаю её комкать и в ведро кидать. Чтоб сверху потом поджечь, и пока она прогорит – я выйду. Надеюсь, что выйду! На глазок. Точно-то не рассчитаешь… Накидал, шарю по карманам – спичек нет! В лесу оставил. Ну, нету! У меня прямо камень с души упал! Облегчение просто невыразимое: значит, не судьба. И вдруг вижу: на подоконнике коробок. Как специально! Я его беру медленно, открываю: одна спичка!! Как в фильме, прямо! Одна-единственная! Я чиркаю, и…

 

                …………………………………………………………….    

 

    Обед и кипяток. Ве-ли-ко-леп-но. Прервёмся.

 

                …………………………………………………………….   

 

    Последний обед ведь это был. Последний! Впрочем, всё теперь – последнее.

 

P.S.  Нет! Не всё. Кипяток ещё пару раз дадут. Сегодня вечером и завтра утром.

 

                 …………………………………………………………….

 

    Продолжаю. Про взрыв салона. Чиркает он, значит, спичкой этой, и…

 

    – … И она ломается! Головка улетает куда-то, а в руке у меня остаётся лишь тоненькая такая длинная щепочка с остатками серы на конце. Я смотрю на неё, как во сне, потом ещё раз чиркаю… она долго-долго шипит, фыркает, тлеет, затем всё же вспыхивает. Я поджигаю сверху бумагу и выхожу из туалета. Ведьма эта на меня смотрит, но ничего не говорит. Прощаюсь, иду к двери. Охранник этот ещё с ключами всё возится, возится… А я прямо как на иголках уже! Наконец открывает, я выбегаю буквально из этого салона и несусь за угол. Только успел забежать, всё как грохнет!.. Стёкла аж посыпались.

    Вот так вот я его и взорвал.

 

    Ну, вот, как это? Кто это? Преступник? Националист? Охотник на ведьм?.. Или просто дурачок какой-то полусумасшедший? Не знаю.

    – Ну, а Черкизовский рынок?

    – Да мы не хотели! Не думали, что жертвы будут.

    – А зачем тогда?

    – Просто акция устрашения. Но – не рассчитали.

    Вообще я могу сказать следующее.

    Во-первых, в организацию их (была у них какая-то, там, "организация", смех один!) входили сотрудники ФСБ, один из них, небезызвестный Шаман, и подбил их устроить этот взрыв на Черкизовском рынке.

    Во-вторых, Тихомирова задерживали после этого взрыва в салоне и предъявляли ему его собственный фоторобот, составленный со слов хозяйки салона ("ведьмы"). По словам Тихомирова, "один в один я, как фотография". Не узнать его по нему, по этому фотороботу, было невозможно. И, тем не менее, его отпустили. Продержав почти сутки.

 

    "Заходит в камеру вечером какой-то майор-узбек, показывает мне этот фоторобот и спрашивает:

    – Признаёте, что это Вы?

    Я говорю:

    – Нет, не признаю.

    Он картинно вздыхает, разводит руками и говорит сокрушённо:

    – Ну, что ж с Вами поделаешь? Тогда Вы свободны!"

 

    И, наконец, в-третьих, московские власти давно точили зубы на Черкизовский рынок, но ничего с ним не могли поделать, а тут вдруг такая удача? Я лично не верю ни в какие "удачи".

    В общем, история эта – тёмная.

 

P.S.  Вы знаете, кстати, что Аквапарк рухнувший принадлежал Елене Батуриной? Жене нашего дорогого мэра? Через подставных лиц, естественно…

 

                       …………………………………………………………………

 

    Сирена на лестнице всё воет и воет беспрестанно. Таскают кого-то. Тюремная жизнь идёт. 

 

                           ……………………………………………………………

 

    Чтобы уж закончить с этими взрывниками.

    Еду я в автозэке и слышу, как перекрикиваются двое между собой, из разных клеток. И понимаю вдруг по ходу их разговора, что это "старшие товарищи", так сказать, моего сокамерника Тихомирова – Шаман и ещё один (с этим я тоже позже сидел). И договариваются они, не много не мало, о том, как им половчее слить этого несчастного Тихомирова ("Тихого") и его приятеля, второго такого же молоденького ещё совсем парнишку.

    – В общем, наша версия: два сумасшедших пиромана-фанатика, а мы вообще не при делах!

    – А ты уверен, что Тихий будет молчать?

    – Уверен. 

    Я возвращаюсь в камеру и рассказываю всё это, естественно, "Тихому", Тихомирову, чью судьбу два его руководителя только что при мне решали. Тот, конечно же, в шоке. "«Уверен» он!.. Да не собираюсь я молчать!"

    Посмотрим однако! Что будет на суде.  

 

                            …………………………………………………………

 

    Вообще наша страна – это страна чудес по преимуществу. Причём, чудес – недобрых. Страшненьких. Хороших чудес здесь не бывает. Никогда! Зато плохих – хоть отбавляй.

    Сидел я… (Мне эту фразу, честно говоря, уже писать противно! до тошноты!.. Но как я ни пытаюсь какие-то другие слова подыскать,.. синонимы,.. да хоть для разнообразия, что ли!.. – ну, а как тут иначе выразишься? Никак!)

    Так вот, сидел я тут с одним прелюбопытным, прямо скажем, субъектом. Бывший КГБ-эшник, эксперт по борьбе с партизанами. Да-да, были у нас в стране, оказывается, и такие… специалисты. Экстра-класса, причём. Мало, правда, штук 5-6 где-то и всего-то, но – были. Вот с одним из них я и сидел. Весь мир человек объездил. Нелегально, естественно, нелегально!.. Где только ни воевал! Причём, настолько он был суперсверхархизасекреченный, что даже в родном КГБ не числился. Проходил по штату в какой-то, там, обычной воинской части. (Где, разумеется, не был ни разу.) Теперь же! Суд сейчас  запрашивает ФСБ, они отвечают, что в штате КГБ такого нет и никогда не было. Запрашивают МО, те тоже отвечают, что у них такого нет. А где же есть?!

    Но не в этом дело. Я это для того только рассказал, чтобы вы поняли, сколько стоит мнение такого человека. И насколько весомы его слова.

    Так вот, когда началось всё это в Норд-Осте, он прошёл через все кордоны милиции, ФСБ и боевиков и был там. И потом пытался советовать что-то руководителям операции, но те его – не послушали.

    Но и не в этом, опять же, дело. А дело в том, что он был там и после операции. И видел трупы боевиков. Все они застрелены выстрелом в голову. В лоб, большей частью. Уже спящие. Газа наглотавшиеся. Зачем, спрашивается, их было убивать? Ведь никакой опасности на тот момент они уже не представляли? Вот и думайте сами. В результате, в живых не осталось никого, кто бы мог хоть что-то рассказать. Вот и думайте! Сами.

    У специалиста-эксперта по партизанам, во всяком случае, мнение на этот счёт совершенно однозначное.

    А дома эти, так удачно взорвавшиеся? Прямо перед выборами? Вот попомните моё слово! Это не последние дома. Чем ближе выборы, тем больше будет ужасов твориться. Это ведь очень плохо. Когда всё хорошо. Нужен враг! А если его нет, то его – создают. Дома, например, взрывают… И тогда перепуганное насмерть стадо проголосует обеими руками за что угодно и за кого угодно. Лишь бы его – спасли. Посмотрите на Америку после 11 сентября. То же самое ведь всё! То же в точности и у нас будет. Да уже происходит! Рецепт не нов. Только у нас всё – гротескно-кошмарные формы принимает. Как всегда. В нашем королевстве кривых зеркал.

 

    Ладно уж. Повеселее что-нибудь. Знаете, что мне ещё рассказывал спец этот по партизанским отрядам? Очень любопытные вещи. Да нет, не про убийства, и не про смерти. Не бойтесь! Совсем из другой области.

    В странах и государствах побывал он, как я уже говорил, в очень и очень многих. Но любимая его страна – Марокко. (Стран-ный, признаться, выбор, но в конце концов – дело вкуса. Тем более, что сам-то я вообще нигде не был, так что сравнивать не могу.) Коренное население там – берберы (так, кажется?.. на память ведь пишу всё, сидя в спецСИЗО); и вот у них, у их шаманов, в глухих местах сохранилось ещё древнее искусство врачевания. Какими-то своими местными снадобьями. И, в частности, стопроцентно практически излечивают они любые кожные заболевания и сахарный диабет!! Лично, говорит, проверял.

    Друг у него сахарным диабетом болел. Причём, в тяжёлой очень форме. Со шприцем постоянно ходил.

 

    – Поехал я, – говорит, – специально в горы, к этим шаманам. Ну, до самих шаманов меня не допустили, пожил я сутки в какой-то деревне, пока они снадобья готовили; приносят мне два флакона,.. сосуда?.. кувшина?.. да не суть! говорят: сначала один надо выпить такими-то дозами, а потом, через месяц, другой. Я спрашиваю: а из чего они, хоть, изготовлены? Смеются, но не отвечают. Ладно. Приехали мы в город, но я-то не дурак, подпоил их как следует, и – проболтались. Основа – кровь ящерицы какой-то местной, ну, и плюс ещё растительные добавки. Цветы и травы тоже местные.

    Ладно. Приезжаем в аэропорт. Думаю: а как же я через таможню-то пронесу? Что это? Неизвестно. Может, наркотик какой? Звоню другу, говорю: так и так, сам решай, это твои проблемы! (Друг, похоже, тоже комитетчик, раз “сам решай”.)

    – Ну, решил?

    – А то! Решил, конечно. Прямо к трапу подкатил. (Ага, точно! Начальник какой-нибудь. ГБ-эшный.) И что ты думаешь? Ещё первый кувшин не успел допить – сахар в норму пришёл! Врачи глазам не верят. Не может такого быть!! Потом второй после перерыва, как сказали – и всё! Как будто не было никогда ничего. До сих пор проблем никаких не знает с сахаром. И ест всё подряд.

 

    Ну, что тут скажешь? В принципе-то ничего удивительного тут нет. Раз кровь ящерицы местной. Может, она настолько биоактивна, что!.. Чего тут уж такого? Вполне может быть.

    Только вот что! Там у них в столице  (в Марокко) базар какой-то есть, где всё это продают. Все эти снадобья берберовских шаманов. Но это всё – фуфло, подделка. За настоящим – ехать в глушь надо. Неведомо куда. И достать его – очень сложно. Всем подряд они не делают. Просто предупреждаю на всякий случай. Во избежание. Разочарований возможных.    

   

    А!.. трогательную историю обещал же рассказать! Вспомнил. Ещё вчера. (В смысле, обещал ещё вчера.) А-а!.. мне чего-то!.. Не хочется. Вообще, может, лучше не писать? И просто по камере походить, последние эти часы, минуты… Чёрт побери!!     

    Да уж ладно, в двух словах. Раз обещал. Коротко.

    Дагестан. Два подельника. Один тяжело ранен. Второй, спасая, тащил его на себе через поля перекопанные и леса чёрт-те знает сколько там километров. (А весил тот – под центнер!) Хотя мог бы вполне бросить. Или даже – прикопать. (Ещё лучше!) И – концы в воду. Тем более, что место там глухое. Но нет – вытащил. Спас.

    А тот потом на него показания дал. Единственный свидетель.

    Однако в заключение, потопив его фактически (20 лет человек получил!), обращается вдруг к следователю: "Я хотел бы заявление сделать! Можно?"

    Следователь смотрит на него удивлённо: "Ну, сделайте…

    – А ещё я хочу поблагодарить этого человека за то, что он мне жизнь спас. Спасибо!

    Трогательно, да?

 

    И вот что ещё надо, пожалуй, отметить. Это – важно!

    Жизнь – сложна и многогранна. И обманчива. И далеко не такая зачастую, какой нам со стороны кажется. Нет чёрного и нет белого! Всё многоцветно. Вся палитра красок всегда присутствует. Во всём. Даже в самом, казалось бы, на первый взгляд, чёрном. Помните об этом!

 

    Было несколько лет назад такое громкое дело.

    Сын главы крупного нефтяного концерна (кажется, ЛУКОЙЛа) со своей девушкой (дочерью ректора МГУ, между прочим!) сидят в машине. В дорогой иномарке. На них нападает банда подростков (или, там, молодых людей) и жестоко убивают обоих. (Чуть ли не по 30 ножевых ран на каждом трупе потом насчитали!) И забирают иномарку.

    Их ловят, они во всём сознаются. Да, они! И убили, и по 30 ран ножевых нанесли. И машину забрали. Всё, кажется, ясно?.. Но погодите! Не спешите с выводами!

    Что же там было на самом деле? (Ну, сидел я!.. и т.д. Сами понимаете. Писать уже обрыдло! Эту присказку вечную. В зубах навязшую. Перейдём сразу к сказке.)

 

                                   ……………………………………………………..

 

    Что я буду делать завтра в это же время?.. Где?.. С кем?.. Чёрт!!! Меньше суток! Уже.

 

                                    …………………………………………………….

 

    Так что же всё-таки было там на самом деле?

    Молодые ребята, компания. Десятиклассники, кажется. Никакая не банда. Лидер – какой-то взрослый. Опять же, совершенно непонятная личность. Типа Шамана у взрывников. Тоже какой-то явно сотрудник. (Может, впрочем, и бывший.) Сказал им, что надо приехать, просто разобраться. Убивать, естественно, никто никого не собирался. (Сам сотрудник, разумеется, не приехал и в деле, насколько я знаю, вообще не фигурирует.) Они даже ещё и старого своего дружка одного зачем-то пригласили, с которым уже, вроде как, и не общались вовсе последнее время, но который всё равно явился из чувства солидарности. (Он там рядом жил, с собакой гулял, вот и подошёл уж заодно. При виде крови упал сразу в обморок и всё это время так на травке и провалялся. Собака – то ли терьер какой-то мелкий, то ли пудель. Вменили: "привёл с целью устрашения собаку бойцовой породы". 15 лет строгого.)

    Ну, дальше-то понятно. В ходе разборки возникла ссора, ну, и т.д. А 30 ран они нанесли, т.к. убить никак не могли! Не знали, куда бить. Просто тыкали в страхе безумном куда попало.

    Преступленье всё это! Спору нет. Кошмарное. И убийство есть убийство. И девушку ещё убили, уроды! (С перепугу, на самом деле, от ужаса). Всё это так.

    Но врать-то, врать-то зачем?! Какая "банда"? Какой пудель "бойцовой породы"?.. Зачем всё это?! Может, и пожалеть иногда надо? Даже преступника? Особенно, если он ещё и жить-то не начинал?.. Шанс ему дать, а?..

    По 20-25 лет все получили. Один уже исчез в лагере, остальные тоже ждут… что вот-вот… Папаша этого парня убитого. Магнат нефтяной.

 

                       ……………………………………………………..    

 

    За дверью шебуршанье какое-то… А, ларёк! Фрукты-овощи. Надо-то мне один апельсин и одна груша, а пришлось брать всё. Что заказано было. На месяц.

    Говорю:

    – Заберите, пропадёт!.. Сами съешьте!

    – Не знаю, сейчас выясню.

    "Выясню" – значит, с концами. Чтобы от меня грушу взять – это ж разрешенье наверняка самого начальника надо! Да и то!.. Подкуп!! Как он меня завтра шмонать будет, если сегодня мою грушу съест? Вот то-то и оно!

 

P.S.  Впрочем, завтра ведь не их смена…

 

                   ………………………………………………………

 

    Насчёт чего мы там?.. Насчёт убийств?.. Сложно всё это, повторяю! Очень сложно. Надо, конечно, учитывать ещё и то, что здесь-то все белые и пушистые. От этого тоже не отмахнёшься. И слушаешь его, и жалко тебе его становится, и сочувствуешь ему, и сопереживаешь… а вот на воле!..

    Сидели, сидели мы с этим… Сатаной, ели-пили вместе, за одним столом, а он потом глядел-глядел на меня,.. заду-умчиво так,.. да и говорит вдруг:

    – Да-а!.. А за тебя ведь можно было бы большой выкуп получить тогда… в 94-ом…

    Я смотрю на него: это он всерьёз?

    – Знаешь, – говорю, – Кость! Откровенность за откровенность. Выкуп-то ты, может, конечно, бы и получил, да не пошёл бы он тебе впрок! Уверяю тебя.

    – Это почему же?

    – Нашёл бы я тебя потом! Любой ценой. Если надо, все бы свои деньги на это угрохал, но нашёл!

    – И что?

    – Увидел бы тогда, “что”.

    Смеётся:

    – А кто тебе сказал, что я бы тебя вообще выпустил?  

 

                         ………………………………………………..

 

    К финишу всё идёт. Ладно. Продолжим. Ещё один характерный весьма. Отрывочек.

    Чеченец. Похищение людей. Уверен почему-то свято в своих ораторских способностях. Что убедит непременно всех присяжных в своей невиновности. Ну, блажен, кто верует, как говорится.

    Идёт передача какая-то по ящику. Криминал. Тоже взяли кого-то в заложники. Запросили выкуп. Выкуп им привезли, а они при передаче заложника всё равно убили.

    – Как, судя по всему, изначально и планировали, – комментирует невозмутимо дикторша.

    Короче, близкая тема. Родная.

    Смотрит с горящими глазами, потом вскакивает, тычет рукой в экран и возбуждённо кричит:

    – Врут они всё!! Это они сами всё провалили!.. Ты видел?! У заложника руки спереди скованы были, а не сзади! В натуре, возвращать собирались! А эти козлы-мусора!..

    – Слушай, Рис, – говорю. – Вот если ты присяжным это скажешь, тебя точно не оправдают. Ты же невиновен? Так откуда ты всё это знать-то можешь? Все эти нюансы? Ты следи за собой.

    – Да нет, что ты!.. С присяжными я… Я ж понимаю!..

    Не знаю уж, "убедил" ли? На Матроску его от нас увезли. До суда ещё. Потерялся.    

 

 

    Между прочим, чеченцев-воров нет. Вообще. Почему? Воры – это особая каста, братство, что ли,.. вступая в него, ты принимаешь его законы, и они должны быть для тебя отныне превыше всего. Вор всегда говорит: "Я – вор". И это для понимающего человека всё объясняет. А для чеченца важнее всего – национально-религиозные мотивы. Муллы, старейшины и пр. Против них он не пойдёт. Для вора это – неприемлемо.

    Хотя чеченцы и «духовитые». (Ещё один тюремный термин. Довольно ёмкий и точный. Синонима, по сути, нет. От слова "дух". Сила духа!)

    Слышал я тут такую историю. От нескольких людей, причём. (В том числе, уж конечно, и от самих героев.)

    Чеченец, бывший боевик, по слухам,.. однорукий (!). При задержании руку ему прострелили и ампутировали потом уже в тюрьме. Повздорил с каким-то очередным киллером – борцом, боксёром высококлассным и пр., и пр. Ну, словом, суперменом. Как только этот киллер-супермен с угрожающим видом к этому чеченцу приблизился, тот сразу же нанёс ему удар в челюсть. Результат: перелом челюсти в двух местах. Киллер-супермен отправился на больничку ("Упал со шконки").

    Согласитесь, и с двумя-то руками далеко не каждый решится первым ударить такого противника.

    Впрочем, как я уже говорил, в тюрьме подобный героизм вовсе не приветствуется. Все обсуждают этот инцидент лишь с одной-единственной позиции: кто был в этой ситуации прав? Имел ли право этот чеченец ударить этого киллера? Человека! А одна у него рука или две – никого не интересует.

    Да, ещё одно замечаньице. Насчёт "упал со шконки".

    Никогда, ни при каких обстоятельствах вы не должны писать на кого-то заявление! "Меня-де ударили" и т.п. Всё! Это значит, поставить на себе крест. Это неприемлемо в принципе. ("Так ты – терпила?!").

    Поэтому, когда трубили во всех газетах о рыцарстве и благородстве Ходорковского… Что его-де порезали в Чите, а он великодушно отказался писать на сокамерника заявление… Какой, там, "великодушно"!.. Ну, напиши, попробуй!

 

                          ………………………………………………………..

 

    Всё… Вечереет… Завтра всё ближе, ближе и ближе… Завтра!!

    Чу! Шорох какой-то у камеры… "Аль крадётся кто?.."

 

                         ………………………………………………………..      

 

    Нет, мимо, вроде… Ларёчница чего-то, там, в коридоре копошится. Наверное, не всё ещё раздала.

    Вспомнилось чего-то… Давно, года три назад, заехал с воли, с Петровки, точнее, парень – робкий, худенький, затюканный весь какой-то… Недолго я с ним и сидел-то, с неделю где-то. Затем, года уже через два, опять пересёклись. Он уже отъелся, освоился. Приятный очень в общении оказался, вежливый, предупредительный… С высшим образованием. Молится всё время, постоянно. "Жена, дети" с уст не сходит. "Грех"…

    А потом, в другой хате, узнаю. Киллер ореховский. По ошибке не в ту квартиру зашёл и женщину там с ребёнком застрелил. Ну, перепутал. Это не считая других своих мокрух. А здесь доносы на всех строчит целыми днями. В оперчасть. И все про это знают.

    Вот так. Так обманчива наружность.

    Ореховские, кстати, вообще все очень набожные. Перед каждым "делом" церковь обязательно посещали… Так у них принято было. Молились… О чём? Об успехе?  

 

                          ……………………………………………………..

 

    О-ой!.. Устал я писать. Психологически. Просто надо походить, подумать… Эти последние часы. О ворах ведь ещё хотел, о преступном мире?.. Ну, не знаю. Чуть попозже, разве что…

 

                           ……………………………………………………..

 

    Ладно, ещё пару строк. Про обманчивость и относительность. И как всё по-разному с разных точек зрения выглядит.

    Был, если вы помните, год или два тому назад в Москве конкурс лагерной песни. Или лагерной самодеятельности?.. уж не помню. Ну, в общем, со всех зон привезли всех этих певунов и разместили… догадайтесь, где? Ну, конечно, у нас, в 99/1! Наверное, чтоб их в других тюрьмах не покоцали (непереводимо! порезали, побили… непереводимо!) ненароком до конкурса. Кто же тогда петь-то будет?

    Один заехал к нам в хату. Из Саратова, из 13-й зоны (и 13-ого отряда!), той самой, где Лимонов сидел (и маршировал строем с песнопеньями по плацу, помните известную фотографию?). Зона – красная, как пожарная машина. (Зоны бывают красные – мусорские и чёрные, где "воровской ход".) Ад кромешный! Всё по распорядку. Зарядки-песни! УДО ("условно-досрочное" – ни-ни-ни!). Ну, кошмар, словом. И вот этому песеннику подфартило. Послали его на конкурс от зоны. И за это – УДО! Насколько он был забит и зашуган, это видеть надо было! Его уже освободили по УДО, суд перед отъездом сюда был, а всё равно – здесь держали. Совершенно незаконно, в сущности. Чтобы не сбежал, чего доброго, наверное.

    Я уж ему говорю:

    – Паш! Сходи к начальнику. Чего ты молчишь-то? Тебя же не имеют права здесь держать! Это незаконно.

    Так он аж затрясся весь и руками замахал:

    – Что ты-что ты!.. А вдруг ещё сорвётся что-нибудь!? Если выступать будешь! Нет уж-нет уж! Досижу.

    Ну, словом, смотрел я на него и только головой про себя качал да жалел, жалел, жалел… До чего всё же человека довести можно!.. Бедный ты, несчастный!.. Голодный, весь ободранный какой-то… Кушай хоть побольше! О-хо-хо!..

    А потом, года через два вор мне один старый в ответ на этот мой жалостливый и душещипательный рассказец (о лагерной песне речь, помнится, зашла) вдруг и говорит:

    – А ты вот о чём лучше подумай. Лагерь этот краснющий, там сука на суке. И УДО у них нет. Это какой же надо быть сукой из сук, чтобы тебя в Москву послали и УДО к тому же дали?! Это уж такая должна быть сучара!.. Что уж он там сотворил-то для этого?

    Вот так.

   

    Про любови, может, чего написать? Тюремные. "Любятину" какую-нибудь. Так это по-местному называется. Излияния на любовные темы.   

  

                          …………………………………………………..

 

    Та-ак… Принесли бумагу. Письмо. Инициативной группы вкладчиков МММ. "Пикетирование тюрьмы…"? Хм… Ну, не знаю. Незачем, по-моему…И почему "до 02.06.07"??!! Они что, не надеются, что меня завтра выпустят???!!!.. Э-э!.. Ба, знакомые всё лица? Не твою ли, братец, касатку я читал намедни?.. Точно! Вот как это? Один и тот же человек будет завтра стоять в пикете под плакатом "Свободу Мавроди! Из карцера на свободу!", и он же пишет в своей кассационной жалобе в Мосгорсуд: "Прошу также о применении к С.П. Мавроди максимально возможных мер пресечения – 6 лет лишения свободы, учитывая негативные личные качества воспитания (?) и тяжесть содеянного". Вот как это?

 

                           ………………………………………………..

 

    Нет. Любятину не будем. Её и без того хватает, все кому не лень ваяют. Поговорим лучше про воров. И про преступный мир. В целом.

    Или всё же!.. Пара слов сначала. Про любовь.

    Как рассказывал мне один вор, последнее время практически во всех богатых домах, квартирах, у хозяек в шкафу всегда стоят один или несколько искусственных… фаллосов (ну, членов, членов!). Это ему сами домушники прикалывались, так что информация – верняк, из первых рук (вору не врут!). Причём, такая, которую ниоткуда больше и получить-то невозможно (не признается же никто!). Даже и не прячут практически, а прямо так, открыто, чуть ли не напоказ и выставляют. Если раньше, – говорят, – это была редкость, то сегодня, наоборот, редкость – если нет. Значит, что-то не так.

    Собирались мы как-то, – говорят, – хату выставлять одну. А пока хозяина пасли, чтобы распорядок его выяснить; смотрим, заходит этот чёрт в секс-шоп и покупает там целую сумку этих членов искусственных. Погрузил их в машину и куда-то укатил с понтом с целой сумкой хуёв… Куда? Зачем они ему?

    Закулисные реалии современной жизни. Скрытые от посторонних глаз. Так что, встречая впредь любую, мало-мальски хоть обеспеченную материально дамочку, знайте!..

 

    Ладно, про воров теперь. Начнём.

    Прежде всего, про воров (или "жуликов", что одно и то же) не знает практически никто практически ничего.

    Во-первых, их очень мало. Сейчас всего около 500. На весь бывший Союз. Русских – не больше 100. Впрочем, национальности для воров не существует. Национальность? Вор! Все равны.

    99,9% зэков никогда в жизни своей не видели живого вора. Это для них что-то вроде Господа Бога. Поэтому человек, может, отсидел всю жизнь, но вора – не видел. И таких – подавляющее большинство.        

    Сидевших же с вором – совсем, сами понимаете, немного. Причём, в зоне это в основном, конечно же, люди, ему, вору, близкие, т.е. блатные. Обычный же, нормальный зэк ("мужик") может сидеть с вором в одной зоне годами и никогда его не видеть. Да даже так именно скорее всего оно и будет!

    Я сидел – с четырьмя (!) ворами. Причём, подолгу. Причём, трое из них – русские. Это уже совсем немыслимо. Таких людей в России… я не знаю даже, есть ли ещё?

    Но и просто сидеть с вором ещё мало. (Хотя, повторяю, и само по себе это крайне-крайне-крайне маловероятно!) Надо же ещё, чтобы он с тобой общался достаточно близко, что-то тебе рассказывал про воровское, о воровском мире. Только тогда хоть что-то понять можно. А так что? Ну, едим-пьём вместе, в домино играем. Что толку? Что ты нового для себя почерпнёшь?.. А рассказывают воры крайне неохотно и далеко не всем. Да вообще, по сути, никому! Ну, немногим весьма и весьма, так скажем… Мне в том числе.

 

    Все зэки делятся на три группы. Мужики, блатные и воры. Именно в таком порядке. Мужики не вправе обсуждать блатных, блатные не вправе обсуждать воров.

    Вор в тюрьме – это царь и бог. Его слово – закон. Он может разрешить обшмонать ваш баул, прочитать ваши бумаги и т.д., и т.п. (Ну, про это-то, впрочем, я уже упоминал.)

 

                               ……………………………………………………

 

    Доктор.

    – Добрый вечер!

    – Нет, спасибо, всё нормально!

 

                               ……………………………………………………

 

    Однако продолжаю. Так вот. Поднять руку на вора – немыслимо. За это – смерть. Причём, скорее всего, мучительная. И если это произошло в камере – за это ответит вся камера. Почему допустили? Будут сделаны прогоны по всем зонам и тюрьмам, и этих людей будут бить везде, на всех тюрьмах и пересылках. Если, скажем, вора убили в тюрьме (а такое бывало – охранники вешали, к примеру) – вне закона будет объявлена вся тюрьма! Знал кто, не знал – не важно! Поэтому при малейших подозрениях, что с вором что-то не так, в тюрьме начинаются волнения, вплоть до бунта! Поскольку все понимают прекрасно, чем им лично это грозит. Ведь если вор умрёт…

    Приказ вора – должен исполняться беспрекословно. Если он прикажет вам выламывать тормоза – вы должны выламывать, прикажет убить сокамерника – должны выполнять. Неподчинение – ещё хуже. Конечно, воры здравые, разумные люди и просто так таких приказов никогда не отдают и вообще властью своей не злоупотребляют, но – тем не менее.

    Поэтому сидеть с вором, честно говоря, психологически непросто. Сознавать, что ты находишься, по сути, в его полной власти. Скажет вот он тебе: «собирай-ка ты матрасик и уходи завтра на проверке из камеры!» – и привет! Жизнь кончена.

    Но, с другой стороны, и преимущества свои есть. Достаточно упомянуть, что ты сидел с вором – и всё. Тронуть тебя никто не осмелится.

(Ну, если, конечно, ты действительно чего-то не совершишь. Неприемлемого. Не накосячишь. Помню диалог такой в шмональне шутливый. С охранником. Я только что приехал с суда.

    – Запрещённое что-нибудь есть?

    – Нет.

    – Что у Вас никогда ничего нет?! Телефон хоть бы привезли!

    – А вам зачем?

    – А нам за это премию дают. Если находим. Хочется же подвига!

    – Тогда меня отпустите.

    Задумывается на секунду.

    – Нет, – говорит наконец решительно, – это не подвиг будет. Это будет уже косяк!)     

    Никто ж не знает, в каких ты с ним отношениях? Может, ты его друг?

      

    Из 4-х воров, с которыми я сидел, один объявил во всеуслышанье в автозэке, когда на суд ездил: "Мавроди – это человек!"; второй, отсидевший более 35-и лет, при расставании сказал мне, чтоб я передал всем, что любые неприятности, мне доставленные, он будет считать своими; третий, самый молодой, к слову сказать, русский вор, сделал мне надпись на книге: "Моему другу!..". Четвёртый же, грузин, молодой совсем парень – с ним я сидел с самым первым, давно уже – говорил потом во всех камерах, что ему очень понравилось со мной сидеть, и он бы с удовольствием посидел ещё, и вообще отзывался обо мне везде чрезвычайно хорошо.

    Всё это – дорогого здесь стоит! О-очень дорогого! И дорого за это платить приходится. Всей предыдущей жизнью. Мало кому по карману.

 

                                ………………………………………………

 

    Проверка вечерняя.

    – Всё нормально?

    – Всё нормально.

    – Всё?

    – Всё.

    – Кто ж о нас теперь книжку-то напишет? Никто больше не пишет.

    – Ну-у-у…

    – Какие мы плохие.

    – Ну, не “плохие”! Я объективно пишу.

    – Да уж, какие есть. Ну, Вы хоть пришлите нам! “ДПНСИ…”

    – Какому ДПНСИ?

    – Вы уж пришлите, а мы разберёмся!

    – Ладно, пришлю.

    – Спокойной ночи!

    – Спокойной ночи.

    (Пришлю-пришлю! Вове-мутанту первому. Лично! С дарственной надписью: "Матросскому мутанту!". Так и напишу.)

    Всё! Конец. Значит, точно выхожу. Завтра. Господи! Свершилось.

   

    Солнце садится. Окна напротив опять загорелись. Только цвет сегодня какой-то багровый… Крови! Ч-чёрт с ним!!!!! И с дьяволом рогатым напротив. Оживающим к вечеру. И в душе – тоже. Плевать!!!

 

    Блядь! Расчувствовался и стишки даже ДПНСИ написал. (Который меня в карцер-то и упёк! За котлеты. Ладно уж!..)

    С надписью:

 

"   ДПНСИ, на добрую память о 4,5 годах. Вместе проведённых!  

 

 

21.05.07                                                                                         подпись   / Сергей Мавроди / "

 

    Ах, да! Припишу-ка ещё:

 

"P.S.  За день до освобождения".

 

    Так?.. Нет!

 

"P.S.  За день до освобождения. (Надеюсь!)"

 

    Вот теперь – так. За матрасом пойду, отдам дежурному. Пусть педе… т.е. пере…-даст. "Пере"!.. "пере"!.. Запутался просто, блин. В оборотах. Без обид!

 

                                  ………………………………………………………

 

    Продолжим, пожалуй!

    Ах, чёрт! Здесь-то я всего 4 года провёл. А не 4,5. А-а!.. ладно. Не переписывать же. Да и!.. Здешние 4 – это 10 где-нибудь на обычной тюрьме! Не меньше. Так что!..

 

                                ……………………………………………………….

 

    Выглянул в окошко, а там… Погасло солнышко-то! Темень уже. И чёрт – как живой. Даже шевелится, кажется. Да плевать!!! Шевелись, шевелись!.. По хую!!

 

                                ……………………………………………………….

 

    До освобождения даже не день… Хотя, нет! Именно день. 12 часов примерно. Освободить меня, вроде, где-то в 9.30 обещались? А сейчас около 10-и вечера. Блядь!!! Блядь, блядь, блядь! Дождался-таки!! Дополз! Доскулил!! Дождался… Почти. 

    Последнему моему другу-вору, который мне надпись на книге сделал, должны бы, по всем расчётам, скинуть сегодня с 5-и до 3-х в Мосгорсуде. По касатке. Скинули, интересно? Хрен, наверно, что скинули! В Мосгорштампе в этом. Егоровской вотчине беспредельной.

 

    Стихотворение напишу, пожалуй. Читайте!

 

 

Немного осталось!

Как время промчалось!..

Стрелою.

 

Вот, кажется, только!..

А вон уже сколько!

И злою

 

Судьбою обижен,

Оболган, унижен!..

Всё верно.

 

Но ведь – продержался!

Дополз ведь, дождался!!..

Наверно.

 

                              ………………………………………………………..

 

    Почти вся смена в коридоре выстроилась. Провожают они меня, что ли? Смотрят, но – молчат.

    Говорю в коптёрке:

    – Можно, я два пакета для мусора возьму? (Барахло завтра складывать.)

    – Берите.

    – Может, я уж весь [рулон] возьму, чего рвать?

    – Н-нет, возьмите лучше два. (Ага! Дружба дружбой!.. Нет, мир не рухнул!)

    Всё! Матрас принёс. Листок – вручил:

    – ДПНСИ отдайте!

    Свет погасили. В темноте дописываю. Всё! Последняя ночь. В 99/1. Аминь!

 

 

 

                                                22 мая 2007 

                                                —————

 

 

    Блин горелый, 3 часа ночи! Проснулся,.. ворочался, ворочался,.. сна – ни в одном глазу! Смотрю – светает уже. Ну, так… еле-еле.

    А что я, думаю, валяюсь-то? Последняя ночь же! На воле отосплюсь! Встал, подошёл к двери. Давлю на клопа. Ни звука! Дрыхнет, небось, дежурный наш доблестный. А может, просто в другом конце коридора, не видит (при нажатии кнопки вызова, "клопа", просто  зажигается лампа над дверью камеры в коридоре, звукового же сигнала нет, так что дежурный может и не видеть, особенно если он находится далеко или, предположим, стоит к вашей камере спиной). Ладно, проверим сейчас. Стучу тихонько костяшками пальцев в кормушку ("звуковой сигнал"!). Подбегает.

    – Слышь, старшой, я всё равно уже не засну; свет мне включи!

    – До подъёма!.. – начинает он, но каким-то ехидным голоском; дескать: что, не спится?  

    – Да ладно! – нетерпеливо перебиваю я его. – Всё равно я тут один. Чего там!

    – До подъёма!..

    – Да включи ты, а то темно, я писать не могу. Лампы-то у меня нет!

    Включает.

    – Спасибо!   

    Волшебная сила искусства. Правильно! Сами же просили, чтобы я о вас писал побольше. Значит – свет включайте. Всё верно.

    Лампу, кстати, я уронил и разбил при шмоне. Когда меня в карцер сажали. Но тогда я ещё не знал, что в карцер. Думал, просто в другую хату перекидывают. Тут же не говорят ничего. "С вещами!" – и всё. А куда – в карцер или просто в другую хату… Да я и не думал ни о каком карцере, естественно. Я уж забыл давно про эти котлеты проклятые.

    Между прочим. Дёргали ведь нас потом к операм за эти котлеты.

    – Пишите объяснительную.

    – Ничего я писать не буду. (Бог подаст!)

    Второго сокамерника вызывают:

    − А чего ты не пишешь? Мавроди-то написал!

    Он приходит в камеру и рассказывает. А со мной вор сидит! Все смеются, конечно, понимают всё, а неприятно, тем не менее. Осадок какой-то всё равно остаётся. "А может,  правда, написал?" – так и читается, кажется, в глазах сокамерников. Немой вопрос. Сволочи!! Мусорские прокладки все эти!.. Твари!! Кстати сказать, охранники и опера в тюрьме всегда недолюбливают друг друга. Здесь – особенно.

    – Менты! – пренебрежительно кривятся опера, лишь только речь заходит об охранниках.

    – А вы кто?

    – А мы – опера!   

    Стихотворение я, кстати, писал тут им по их просьбе. Операм этим. Через вора передавали. Просьбу.

    Он меня попросил про воров написать.

    (Ему вообще очень нравились мои стихи, я аж писать уж замучился – ну, каждый день! по листу, в тетрадку специальную.

    – Да хватит уже!

    – Ты же обещал.

    – Да время это у меня слишком много занимает, заебался я!

    – Ты же обещал!

    Никогда никому в тюрьме ничего не обещайте!! Ворам – особенно. Лучше сразу повеситься.)

    Да, так вот, он попросил. Я – написал (а куда деваться?). Вот оно, это стихотворение:

 

 

      Воры

 

Нас резали суки,

Стреляли чекисты;

На крестные муки,

Пусть грешны, но чисты

 

Мы шли без сомнений, без слов, без оглядки!

Но с совестью в прятки

 

Нет, мы не играли!

Хоть можно бы было.

А мы – умирали.

Над нами кружило

 

Блядво, вороньё с хриплым граем,

Но даже за краем,

 

За смертным пределом,

Последней чертою

Душою и телом,

Судьбою, мечтою!

 

Ворами мы были, и будем, и есть.

Мы жизнью платили! За честь.

 

 

    Он прочитал, поморщился ("Суховато как-то!" – "Ну, уж извини! Я же всё-таки не вор. До конца прочувствовать не могу. Вашу воровскую жизнь. Только – со стороны"), но однако адвокату всё же понёс. На волю чтоб передали. Другим ворам показать. И у него – изъяли. Не у него, точнее (он-то бы не отдал просто), а у болвана-адвоката. Пришлось ему самому к операм идти. Разбираться. Чтоб вернули.

    Вернули.

    – Хорошее, – говорят, – стихотворение. А как он их пишет? (Я, в смысле.)

    – Да как! Садится и пишет.

    – А долго он пишет?

    – Это – долго. Целую ночь. (Открою уж тут маленькую тайну. Писал-то я на самом деле недолго совсем, минут десять от силы, но сказал ему, что – всю ночь. Чтобы лист дежурный не писать. Увильнуть. Отлынуть. Не врут в тюрьме ворам, но… Был такой грех. Каюсь. Да замучился я писать ежедневно!! По целому листу.)

    – А пусть про нас тоже напишет. Только хорошее!

    – А вы сами ему скажите.

    – Ну, как мы ему скажем? Как ты себе это представляешь?

    – Ладно, передам. А вы нам за это!..

    Ну, это уже неинтересно.  

    Приходит он в камеру…

 

                         ……………………………………………………………..

 

    Чёрт! Свет погасили.

    – Эй!.. Эй!.. Командир! Свет включи!

    Включил. Развлекается, что ль? Шутит? Или это сменщик его пришёл, не врубился сразу. Чего это у меня свет горит? У них тут пересменка в четыре утра. Плюс-минус. Но обычно – в четыре.

 

                         …………………………………………………………….

 

    Значит, приходит он в камеру.

    – Стишок просят написать. Только хороший чтоб, говорят.

    – Про оперов? Хороший?

    – Да, но они нам за это обещали!..

    – Всего-то?!

    – Ну, ты обнаглел!..

    – Обнаглел?!.. Да мои стихи вообще бесценны!! И продаваться за какую-то… Даже как-то несолидно. Нет, продаться-то, конечно, можно, но не так же дёшево? Продаваться вообще надо легко и дорого! И плюс же ещё моральные издержки!! Мне же насиловать себя придётся! Собственную совесть! Про оперов хорошее писать!

    – У тебя, оказывается, и совесть есть?

    – Ну-у-у!.. Есть, не есть, а в прайс-лист включить надо. А если серьёзно, как я могу про них писать? Я же про них ничего не знаю. Про их работу. Пусть расскажут тогда что-нибудь, что ли. Сколько здесь стукачей, например, и прочее. Скажи, это мне для стихотворения нужно.

 

    Но – написал в итоге. Вот оно, это стихотворение:

 

 

    Тюремным операм.

 

Ну, не ангелы мы!

Нимбов, крылышек – нету.

Коридоры тюрьмы –

То ли к тьме, то ли к свету!

 

Тут уж, как повезёт, как фортуна рассудит.

Тех – простит, тех – осудит.

 

Ну, а мы – ей поможем,

Нашепчем, подскажем.

Там – отымем, там – сложим,

Очерним иль отмажем.

 

Ах, не нравится? Ну, извините!

А вы лучше в себя загляните.

 

Да, копаться в дерьме –

Никому неохота!

Так ведь мы же – в тюрьме,

Это наша работа.

 

Вы б не стали? Ну, что же, гордитесь!

Лишь советик один: не садитесь.

 

Ведь не ангелы мы,

Нимбов-крылышек нету;

Коридоры ж тюрьмы –

Кого к тьме, кого к свету.

 

Тут уж – как повезёт, как фортуна рассудит.

Тех – простит, тех – осудит…

 

 

    Не знаю уж, понравилось? Не сказали. Но – забрали. И обещания свои выполнили. Частично. Но и на том спасибо. Большего от оперов ждать не приходится. Коварство и вероломство – в крови. Обман – норма. Работа такая.

    Чтобы уж закончить. И про изолятор наш пару стихотворений я написал. Тоже по просьбе вора. Всё того же. Любителя моей поэзии. Интересно? Читайте:

 

 

            99/1

 

 

              1

 

Здесь ада девятый круг,

Здесь друг превращается вдруг

Во врага.

 

Здесь плавятся верность и честь,

Здесь падших, предавших – не счесть!

Ведь, хоть дорога

 

Свобода – но есть же цена!

И совесть есть, и вина!

Ведь да?

 

А здесь – у последней черты,

На душах ставит кресты

Судьба.

 

              2

 

Здесь блядь на суке!
И души, руки –

В крови

 

У доброй трети.

Уж вы поверьте!

Зови –

 

Не отзовётся,

Не обернётся

Назад.

 

"Дельфин" иль "Лебедь"!

А хуже их ведь –

Лишь ад!

 

 

    (Комментарии. Заказчика. "А почему «у доброй трети» только?.. У добрых трёх четвертей! Как минимум".)

 

                                      …………………………………………………..

 

    Н-да… Так всё-таки про котлеты уж. Про заявление это, которое я якобы написал. Вот представляете, после всей этой любви и дружбы, после стихотворения даже!! – такое вот! А? Вот что значит – опера. Вообще мусора. Поэтому их все и ненавидят. Работа у них блядская. Поганая работа.

    Я хватаю листок, ручку и быстро пишу заявление на имя начальника изолятора:

 

"                                                                                                                       Начальнику ИЗ 99/1

                                                                                                                         от Мавроди С.П.

 

 

 

 

                                                            Заявление.

 

 

 

    Уважаемый Иван Павлович!

 

    Как только что сообщили моему сокамернику, я якобы написал в оперчасть какое-то заявление. Так как сам я этого решительно не помню, то остаётся предположить только, что у меня было временное помутнение рассудка, и я находился в тот момент в состоянии беспамятства.

    Прошу хоть показать мне тогда, что я там в этом состоянии вам понаписал?

 

 

    С уважением, Сергей Мавроди. / подпись, число /                                                                "

 

    Молча показываю вору. (Показывать надо. Особенно такого рода заявления. Необычные. А то вдруг камера пострадает? Надо согласовать.) Он пробегает глазами, усмехается:

    – Ну, отправь…

    Подхожу к ящику и кладу туда заявление. (У двери в камеру – "тормозов" – висит специальный картонный ящичек. Вернее, не "висит", а заключённые обычно сами его делают из какой-нибудь пустой коробки из-под макарон или каши и вешают. Туда складывают все заявления, письма и пр. Утром на проверке ДПНСИ их автоматически забирает. Если коробки нет (вот как у меня сейчас, не буду же я на неделю делать? да и не из чего! да и заявлений-то у меня кот наплакал) – он спрашивает просто: "Письма, заявления есть?" Если есть – отдаёшь.)

    Потом вор интересовался у оперов про это моё заявление.

    – Чего ж, мол, не ответили ему?

    – А чего отвечать? – говорят. – Он же про какое-то помутнение рассудка пишет, что ничего не помнит. Будто оправдывается. Может, он и ещё чего не помнит? Что с ним в оперчасти делали?    

    Ну – суки! Что с них взять? Твари голимые!! Конченые! Стихотворение им "хорошее"!.. Козлам.

 

                            ………………………………………………………

 

    Чего-то я расписался. А мне ведь через три часа всего – на свободу! Пописать-то я и дома успею. На воле. А здесь, сейчас, надо!.. Мгновения эти впитывать жадно, ловить! Ведь их уже – никогда не будет. Никогда! Вот на лавке на этой – никогда я уже больше в жизни не посижу… на шконке… (Разве что чудо?.. Тьфу-тьфу-тьфу! Провались!! Сгинь! Отойди от меня, сатана!)

    Солнце высоко уже. Полоска света солнечного на двери камеры всё ближе к глазку. Как только коснётся – 6.45. Подъём! Сантиметров 10 ещё… осталось… Скоро уже… Скоро… Всё! Коснулась. Да. Слышны щелчки по коридору. Свет в камерах зажигают. Конец! И – начало. День – начинается. Последний. В этой тюрьме. Вообще в тюрьме!! Вообще!!! Да что это я?! Что это прямо со мной? Дразнит меня лукавый! Блазнит. Из трубы напротив. Сейчас он тоже как живой. Тёмный весь на фоне слепящего глаза, над горизонтом над самым  висящего пока ещё солнца. 31 градус, кстати, сегодня обещали. В маечке, наверное, пойду на выход. И в тапочках. А чего там! Камеры, правда, будут наверняка… Да плевать! Но – побреюсь всё ж таки. Хоть и не хочется. Бритву вот только не забыть взять. В коптёрке. Когда с матрасом пойду. Ничего! Не забуду.  

    Небо чистое и прозрачное. Ни облачка! Птички, зелень… Пух летает. Чёрт опять в кирпичную трубу превратился. Благодать. Лепота! (А вдруг не выйду!!!???.. Да ну!.. А вдруг!!!!!?????)

    Чегой-то не идут за матрасиком-то? Странно… Ну – подождём. Будем ждать!..

   

    Где эти мудаки!!?? Со своим матрасом?! Что это значит?!.. Ничего это ровным счётом, конечно, не значит, но всё сейчас нервирует! Малейший сбой! Где они!!?? Кровь пьют, что ли? Напоследочек? Стишки я им тут пописываю. Благодарственные. С-суки!!!

 

                                   ……………………………………………………

 

    "Уж полночь близится, а Германа всё нет". Уж солнце совсем высоко встало, а демонов этих всё нет. С их ёбаным матрасом!! Где они??!! Где???!!! Где?!.. Ладно, спокойнее. Чего я, как баба истеричная, тут ору? (Про себя, естественно, про себя…) Нервишки-то, блядь, явно расшатались. Не в пизду-с. Да-с… Спокойствие! Только спокойствие. Но где же они всё-таки? А? Ау!.. Де-мо-ны?!.. Где вы?

    Ладно, писать снова буду. Чтобы отвлечься. Явятся! Никуда не денутся. Да и не могут же они мне в карцере матрас оставить? Не могут! Это и по инструкции нельзя. Независимо от всяких там выпусканий. Так что… А-а!.. Вот… Хуй в рот! Не они. Да что же это?!..  

    Полоса солнечная уже с двери на стену перебралась потихонечку. А-ахху-уеть! Е-ебать всё в рот! Ну, уроды!.. Баландёрша ведь уже скоро придёт!

    А если??!!.. Вот откроется сейчас дверь, и заедет кто-нибудь с вещами со своими. Матрасом-баулом. "Привет!.." У меня ж сегодня карцер-то кончается. Последний день. Так что, если меня не выпускают, то так оно, скорее всего, и будет. В старую камеру меня не вернут. Просто подселят ещё двоих, и всё. Поэтому и матрас у меня не забирают… Да ну-у!.. Да не может такого быть! Не может!!.. Но матрас-то не забирают? Это-то – факт?.. Ч-чёрт!.. Чёрт, чёрт, чёрт! Чёрт!!.. Ладно, конец света не наступил, изолятор стоит, баланду принесут. Чего-то прояснится. Ну, или на проверке спрошу в конце-то концов. “А чего матрас не забрали?” Должны сказать. ("А у Вас карцер кончился, уважаемый Сергей Пантелеевич, спите теперь на нём вволю!") Э-хе-хе… Чего-то у меня настроение-то… Предчувствия какие-то нехорошие закрадываются… Ох, закрадываются!.. Чует моё сердце!.. А оно у меня – вещун.

 

                              ……………………………………………………..  

 

    Так, давайте думать. Значит… Касатка, может, сегодня в Мосгорсуде? В последний-то день! Успели-таки?.. Но тогда заказать должны были с утра… Хотя нет, не при подъёме. Когда завтрак разносят. Та-ак!.. Ну, вот, всё и выясняется. Если облом – сказать что-то должны, когда завтрак будут разносить. А чего ж они вчера мне тут?.. А вчера они сами могли не знать. Им сегодня с утра только могли привезти. Или вообще вчерашней смене не сообщили. Тут же тайны всё сплошные. Всё может быть! Всё! Ждать будем, короче. Больше ничего не остаётся. Как ждать. Баланду всё равно принесут. В любом случае. Тогда всё и узнаем.

 

                            ………………………………………………………..

 

    День – вовсю. Птички поют ("крокодилы ползают"!). А я сижу – охуеваю. Как будто листья в душе облетают… С надеждами. И куда-то уносятся, уносятся, уносятся… Ничего уже почти и не осталось… Голые сучья. Торчат… Всё почти. Всё! Ясно. Надо собирать себя заново. И принять новую реальность. Как она есть. Да плевать! Так, так так! Начнём всё сначала. С нуля. Новый виток. "Виват Цезарь! Идущие в бездну приветствуют тебя!" Значит – так.  

 

                           …………………………………………………………

 

    И – баланды нет! Ничего нет!! Может, они все умерли? От восторга! Прочитав вчера моё стихотворение… Да, но другая смена тогда? Они-то где? И тишина, главное! В коридоре. Ни звука. Зэки все тоже умерли? Ничего не понимаю!!

 

                            …………………………………………………………

 

    Хожу туда-сюда по камере, пытаюсь успокоиться… Точнее, мечусь, как тигр в клетке!! Может, дежурного вызвать? "Чего это, мол, за бардак, в натуре? В карцере уже матрасы не забирают?" Нет, подожду. Страшно. Подожду… Хлопнуло, вроде, чего-то?.. Где-то?.. Опять тихо… Нет, голоса! Точно!.. Ближе… Ну!!??..

 

                           …………………………………………………………..

 

    Ура-а-а-а-а-а!!!!!! Забрали матрас. И бритву выдали. Брейся. Всё! Вот теперь – всё! Свободен. Через… ну, час-два от силы. Я так думаю. Чао! Бриться иду.

    Блядь!! Заявление чуть не забыл написать. Чтоб книжки мои личные на вора переписали. Которые я ему подарил, с дарственной надписью. Во бы!.. С ворами – шутки плохи. Тут мелочей нет. Срочно сажусь.

 

                          ……………………………………………………………

 

    Кипяток дали. И – станок назад забрали.

    "А… станочек?.. Вы ещё не брились?" Хм… Я же на свободу выхожу? Вроде… "Станочек"-то зачем забирать?.. Вот умеют эти демоны!!.. Испортить настроение человеку. Умеют! Опять теперь весь в непонятках.

 

P.S.  Хотя… На суд-то ведь – не заказали… Да пёс их знает!!!

 

                         ……………………………………………………………

 

    Ну, что? Проверка грохочет. Всё ближе… ближе… Что-то скажут?!   

 

                         ……………………………………………………………

 

    – Я не в курсах.

    – Как “не в курсах”?!

    – Ну, мы вот сейчас на работу пришли, Вы понимаете…

    – Ну, хорошо.

    А чего "хорошего"? Ничего! Дебилизм этот!.. Заколебал уже. Тайна всё, блядь! За семью печатями. Человека выпускают через час, но всё равно – не говорят. До последней секунды. А то вдруг он от радости повесится?

 

                          ……………………………………………………………

 

    Не-ве-дут. Не заказывают. Хотя и рано ещё, и корреспонденты, может, там собрались. Куча. ОМОН, вкладчики… А может, и нет никого. (Хорошо бы!) Нет, кто-то обязательно должен быть. Наверняка. А вообще спать хочется. Разрядка… От перенапряжения… Переволновался. С матрасом с этим ебучим! А потом с бритвой… Со "станочком"… А потом – "я не в курсах"!.. Что ты врёшь, падла!! Как ты можешь быть "не в курсах", если везде об этом только и трубят? И если!.. Ладно, впрочем…

    О-о-хо-хо!.. Спать хочется… Пусть уж тогда в другую камеру быстрее переводят. Спать там лягу. Демоны. День какой-то!!.. Лицо ещё всё красное. Раздражение от этого ихнего ларьковского крема после бритья. От "Жилета" якобы, который на самом-то деле дядя Ашот в ближайшем подвале наверняка делает. Тут вообще в ларьке всё левое! Хотя наценки такие!.. Ну, понятно, народец не бедный здесь сидит. В основном. Всякие хотя, конечно, есть… О-о-о-ох!.. Сил нет, как в сон чего-то заклонило. Сморило… Ну, чего вы там решили-то? Ничего?.. Выпускают меня сегодня али нет? А то – спать пойдём? Тоже неплохо. Ну?

 

                              ……………………………………………………..

 

    – Гулять пойдёшь? (Охуеть!!)

    – Не знаю!

    – Так пойдёшь?

    – Если останусь ещё – пойду!

    – А может, не пойдёшь?

    – Пойду!

    – Бл-лин! А может, не пойдёшь?

    – Ну, не пойду! Не пойду!!

    – Хорошо…

    Чего, блядь, тут "хорошего"-то?! Ну, чего?! Если меня сегодня не выпускают, так я ещё и с прогулкой, значит, сегодня в пролёте!! Чего "хорошего"-то?!

 

                            ………………………………………………………

 

    Стою, глазею в окошко от тоски. Вижу, букашка какая-то в глубине окна у решётки самой ползёт. Сороконожка какая-то. Явно не летучая. Крупная, причём! Откуда она здесь взялась? Никогда здесь никаких сороконожек не видел. Ползёт себе неторопливо, усиками всё вокруг ощупывает. Проползёт, остановится, усики почистит, и – дальше. Основательно всё так!.. Доползла влево до стенки, подумала – и вниз поползла. Как только подползла поближе, я её сразу же ручкой ложки и раздавил. Даже не дёрнулась! Понять даже ничего не успела. На фиг ты мне в камере нужна? Может, ты кусачая?

    Вот так вот и все мы. Ползём куда-то неторопливо, основательно, усиками всё вокруг ощупываем… А кто-то с ложкой наготове уже притаился и ждёт. Когда ты поближе подползёшь… Что за гнусное настроение??!! Ну, ва-аще! Гнуснятина просто какая-то на душе. В пизду вас с такими вашими освобождениями! Переводите на хуй в соседнюю хату. Спать.

    Радио покрутил (звук, в смысле сделал) – шоу "Подсолнухи". Ненавистное. Глупейшее из глупейших! Доставшее меня за эти годы на прогулках так, что!.. Всё, в общем, одно к одному. Всё! Что за день!!??

 

                               ………………………………………………………..

 

    – Прогулка через 5 минут! – всем орут. Кроме меня. Блядь!!!

 

                               ………………………………………………………..

 

    Открывается кормушка. Что?

    – Распишитесь за ларёк… (!!!!!) У нас теперь всё упростилось. Только вот здесь… И расшифровочка фамилии… Видите, как у нас теперь всё просто будет!.. (!!!!!!!!!) Продукты-то съесть успеете? (Это дневальный.)

    – А когда меня выпускают-то?

    – Недели через три…

    – Тогда успею.

    Улыбчивая и добродушная ларёчница, ласково: "Кушайте, кушайте!.." 

    Юмор у них такой. Наверное. А может, и нет. Да провалитесь вы!! Через три, так через три. Недели. По хую! Ларёк зато теперь просто будет подписывать. Спать только дайте. Матрас. И за прогулку – ответите! В натуре. Спрашивать буду строго. По-жигански! И вообще! Пока продукты все не съем – не уйду. Чтоб вам, гадам, ничего не досталось. (Предлагал ведь вчера: "Возьмите, съешьте сами! А то пропадут". – "Только на утилизацию!" – "Я и говорю: съешьте!" А теперь – всё! Сосите!)

    Соснуть бы. Поспать, в смысле…

    Сирена завопила. День пошёл своим чередом.   

 

                                  ……………………………………………………

 

    За время сидения в этом карцере я исписал полную шариковую ручку (!) и целую кипу бумаги. Причём, претолстую! Два листочка всего осталось. ("На последнем на листочке напишу четыре строчки!..")

    Итак: бумаги нет, матраса нет, прогулки нет. (И по радио – шоу "Подсолнухи"!!) А что есть?

    Самый светлый день, которого я столько ждал! Столько о нём мечтал. Освобождения, блин… Дождался-таки. Радуйся!.. Сижу, радуюсь. "Подсолнухи" слушаю. Через открытое окошко из прогулочных двориков доносится. Никуда от него не денешься!

 

                                ……………………………………………………

 

    Отвлечься надо! Про что я там писал-то? Про котлеты? Как я лампу при шмоне разбил? Да, увы, смахнул со стола шмонального. Сам! Вот сказали бы мне…

 

                                ……………………………………………………

 

    Уму непостижимо!! Техосмотр. Только что вернулся. Да никто меня никуда выпускать не собирается! Чего это я?

 

                                …………………………………………………..

 

    Ладно, про котлеты лучше. Вернее, про лампу. Да. Вот сказали бы мне, что такое возможно, что я! могу! свою лампу!!! уронить! Нет, не поверил бы! Это всё равно, что… Ну, я уж и не знаю, с чем сравнить. Но – уронил. Сам. Факт остаётся фактом. Стою в шоке и глазам собственным не верю…

    Что-то я засомневался? Может, я писал уже всё это? В начале?.. Не помню. Искать – лень. Не до исканий мне сейчас к тому же. Писал, так писал…

    Да, не верю…

    Спрашиваю помертвевшими губами у ДПНСИ:

    – Склад работает сегодня?

    – Да… (ДПНСИ и сам, кажется, испугался. Такой у меня, наверное, видок в тот момент был. Решил, что я сейчас что-нибудь сделаю. С собой или с ним.)

    – Я Вас прошу убедительно! – я даже лампочку к груди страстно прижал. – Пусть мне другую прямо сейчас выдадут. А заявление я Вам напишу!

    – Ну, хорошо, я узнаю.

    – Я Вас очень прошу! А то, как я без лампы-то сегодня ночью буду?

    – Хорошо, хорошо! Пишите заявление. Я пойду к начальнику, подпишу.

    Приносит мне минут через пять: "Отказать"! Как "отказать"?! Почему?

    – Я не знаю. Распишитесь, что ознакомлены. И у меня для Вас, Сергей Пантелеевич, ещё одна новость…

    Ну, и дальше – про карцер… Это-то я уж точно писал. Про это, в смысле. Как меня сюда упекли. За изготовление "самодельного взрывного устройства".

 

    Да, так насчёт воров. А то совсем куда-то я уже унёсся. В какие-то дали.

    Не помню уж там точно, на чём остановился, но не важно. В целом – помню.

    Смотрящих по тюрьмам, по зонам (да и на воле – по городам и весям) ставят воры. Если у тебя в тюрьме возникли какие-то проблемы: с мусорами ли, с сокамерниками, ты не должен ни сам их решать, ни уж, тем более, жаловаться администрации (это вообще неприемлемо!), а – отписать смотрящему. Или – вору. Многие боятся писать ворам, скажем, на того же смотрящего жаловаться, полагая, что "все они заодно", "ещё хуже будет, когда узнают" и т.п. Ну, т.е. уверены заранее, что всё как на воле. Рука руку моет.

    Но здесь это – не так. Писать – надо. Здесь на лица не смотрят. Чем ближе человек к ворам – тем строже с него и спрос. Этого для обычного, рядового зэка смотрящий, блатной – это нечто страшное и ужасное, а для вора они – никто. Ну, в том смысле, что он с ним может "поступить". С тем же смотрящим. Снять его, сменить, наказать – да что угодно!

    Что и происходит сплошь и рядом.

    Зона, вора давно не было. Начинается беспредел. Смотрящие "расчувствовались". Приезжает вор – и все эти страшные, ужасные монстры – смотрящие и блатные, тут же становятся смирными и кроткими, как овечки, слетают в один день и превращаются сами в совершенно обычных, рядовых зэков. С которыми ещё, к тому же, зачастую и "поступают". По всей строгости. Как с понимающими. Если вор так решит, естественно. По поступкам! Что они там натворить успели? Накосорезить.     

    Итак, надо писать. Сами воры мне говорили неоднократно:

    – Жалуются: "у нас то-то!.. то-то!.. это же неправильно!" Спрашиваешь: а почему не пишете? Молчат… Боятся, ясно,  "почему"! А чего ж тогда воров винить, если ты сам всего боишься? Если сам, как мышь, сидишь? Мы же не всевидящие. Откуда мы узнать можем, если вы не пишете?

 

                                      ………………………………………………….

 

    По радио передали только что. По "Русскому". В новостях. "Сергей Мавроди…"

 

    Дверь открывается.

    – Выйдите, пожалуйста.

    – С вещами?

    – Нет, просто.

    Выхожу. Опера.

    – Встаньте… Вот здесь… Снимите очки, пожалуйста…

    Фотографии! В фас- в профиль.

    – Надеюсь, эти фотографии нигде не появятся?

    Опера молчат.

    Охранник успокаивающе шепчет, заводя в камеру:

    – Не появятся, не появятся!..

    – Знаю я вас! ("Не появятся"!..)

    Фотографии-то им зачем ещё? Впрочем, положено, наверное. Перед выпуском.    

 

    Да, так по радио:

    – Сегодня основатель МММ Сергей Мавроди должен выйти на свободу. У СИЗО "Матросская Тишина" его ждут два его адвоката, двое мужчин на джипе в чёрных очках… (Господи! Это ещё кто?!.. Хотя… догадываюсь.) …человек пять вкладчиков (Пикетчики! Будь они неладны! Пришли-таки!) и около 2-х десятков журналистов (Ого!). По сообщению администрации СИЗО "Матросская Тишина", Сергея Мавроди выпустят, как только начальник подпишет все бумаги, но он пока куда-то ушёл. По словам адвокатов, выпустить Сергея Мавроди должны в любом случае сегодня до 24.00. (О-о-о!..) По выходе на свободу он, опять же со слов адвокатов, намерен заняться литературной деятельностью (Ну, там видно будет! Может быть.).

    Далее интервью с вкладчицей… а!.. да! знаю… букет сирени мне принесла… О-ой!.. Ну, зачем?! всё это? Ладно!.. Так, всё?.. Опять про меня?? Интервью с каким-то мудозвоном-экономистом…

    – …Схема, придуманная Сергеем Мавроди, заключается в следующем…

    И дальше – полная чушь! "Экономист", блядь. Ничего не понял.

    – …Все, кто удивляются небольшому сроку Сергея Мавроди, должны понимать, что тогда законы впрямую не запрещали… доказать очень трудно…

    Чего "доказать"-то, если "законы не запрещали"? Ты хоть понимаешь сам-то, что говоришь? Экономист?

    Ну, ладно, это всё лирика! Так-так-так-так-так!.. Спокойнее, спокойнее! Это что же? Значит, я – выйду? Значит – и правда?! До 24.00??!! Чёрт!!! А чего тянут? Вкладчиков нет, всего-то 5 человек, тогда – чего? Ждут, что корреспонденты рассосутся? Ждать устанут?.. Вряд ли они рассосутся. Так мне кажется… Ну, не важно! Всё уже не важно. Главное, что – выйду. Выйду!! Сегодня! До 24.00! Вау!!! Ёбаный в рот!!! Не знаю даже, что и писать. В смысле, кричать. Нет, в смысле, писать. Всё-таки. В голове – винегрет. Как у Кисы Воробьянинова. "Бьют фанфары и дёргаются грудастые дамские оркестры". Или как там? Ну, короче!.. Последние часы, минуты… Всё – последнее. Вот сейчас постучат в дверь, брошу ручку, и эта строчка – последней будет. Здесь написанной. Остальные – тоже будут. Но это уже потом. Не здесь. На Луне. На Марсе! На Альфа Центавре. На воле!!! Последний листок. Бумаги. Тороплюсь. Спешу! Последние ведь. Слова. Не важно, о чём сейчас писать! Главное, что – последние. Перечитаю потом и – вспомню. Как я их писал. Как сидел и ждал. Торопился и боялся. Скорее бы!.. Нет, пусть ещё подождут. Ещё пару строк написать успею. Ещё! Ещё!.. Нет. Затихли. Надо, наверное, успокоиться постараться. Связное что-то написать. Мысли свои. Ощущенья лучше. Что я сейчас?.. Чувствую?.. Трудно!! Очень трудно! Всё смывает волна радости и облегчения какого-то чудовищного. Как будто рука, державшая нервы в стальной узде все эти годы… да не нервы только! всё! всё внутри! – разжимается наконец. Слабеет. Нет. Передохнуть надо. Собраться как-то всё же. К корреспондентам же ещё выходить. Да чёрт с ними!! Свобода! Небо не сквозь решётку. Когда я его видел-то последний раз?! 4,5 года назад? Сказали бы мне тогда, что меня впереди ждёт… Но нет! Не жалею я ни о чём. Ни о чём и ни о ком. "И если б снова всё начать!.." Пусто в голове. Пусто. Сижу и слушаю. Что в коридоре? Идут, не идут? Тяжёлый всё-таки сегодня день. И хороший, и – тяжёлый. И чтобы пережить его, надо было прожить целую жизнь. Мою!!

 

                                   …………………………………………………

 

    Ладно, соберёмся с мыслями. Про рукописи не забыть сказать. Где они? Нашли? Тогда отдавайте. Так, что ещё?.. Да всё, вроде. Интересно, к начальнику-то меня поведут? Прощаться. Или – так уж? Без прощаний? С операми простился (щёлкнули на память; без очков и в фас-в профиль) – и хватит. А можно было, наверное, и не фотографироваться ведь. Послать их! Чего бы они мне сделали? В карцер посадили? (Шутка.)

 

                              ………………………………………………………

 

    А чего они всё-таки тянут-то? Может, поганку какую всё же заворачивают? Ну, пусть! После того, как везде раструбили, по радио, вон, даже… Но всё же странно. Начальник здешний просто так ничего не делает. Значит – мутит что-то. Выкручивает. Плетёт тенёта. Разведчик, мать его за ногу! Джеймс Бонд-Штирлиц хренов. (Значочек у него в петличке. Специфический. Летучая мышка. ГРУ, для непосвящённых. Мне тут разъяснили сразу. Специалисты. Тут их полным-полно.)  

 

                                     ……………………………………………….

 

    Жизнь идёт, я сижу. Слушаю, как сирена воет. Таскают кого-то. Каких-то бедолаг. Во!.. опять. Наверное, судьба просто решила уж мне лист этот дать до конца дописать. Вот допишу – и!..

    А если изымут у меня все эти записи? Вот дьявол!! Я и не подумал. Да нет… Вряд ли. Не отдам!!! Не пойду, скажу, тогда никуда. Делайте, что хотите! Чего я, зря писал? А восстановить это – нельзя. Невозможно. Подделка получится. Каменный цветок. Литературка-с. Вода вместо крови. Водичка. Красненькая. Здесь-то всё – настоящее! Трава – плохая она или хорошая? Вот так же и эти записи. Судьбой написанные. Под её диктовку. Она диктовала – а я писал за ней. Просто – записывал. Просто записывал… 

    Не знаю даже, буду ли я эти записи заканчивать. На воле. Про воров дописывать и пр. Не знаю! Незачем их заканчивать. Они закончены. Жизнью! Самой жизнью. Она сама поставила точку. И поправлять её – бессмысленно и глупо. Как цветок – «улучшать». Лепестков-де маловато. Ничего из этого не выйдет. Хорошего.

    Прощай же, ИЗ 99/1! Чёрт, прощай! Рогатый, напротив. Из камеры 504 видный. Закат, прощай, в домах, там, вдалеке. Лучик солнечный утром на тормозах. Все прощайте! Мы ещё увидимся, конечно. Но – в другое время и в другом месте. И в других мирах. В этом – никогда больше. Не жалейте меня! И обо мне не жалейте. Так надо. Всегда приходится – расставаться. Так устроен мир. Я буду помнить о вас. Всегда. А вы обо мне. Помните. Помните!!

    Всё. Время истекает. Да и лист кончается. Спасибо, судьба! Что дала мне его дописать. Ты мудрее нас, людей. Как всегда. Спасибо. Всё!! Стучат. Пора. Пора. Точка. Последняя. Пора! Пора… Стихотворение… если успею ещё… Последнее… Тоже.

 

                                           …………………………………………….

 

 

Обрываются строчки,

И ломаются рифмы.

Не до крови, до – точки!

Но сбиваются ритмы.

 

Перебои в стихе –

Перебои в дыханье.

Пусть – зачат во грехе;

Но – судьбы трепыханье,

 

Новой жизни рожденье…

И опять повторяешь,

И опять наважденье:

«Побеждая – теряешь!..»

 

                   22.05.07    За несколько минут,.. секунд!.. до выхода из камеры.

 

 

    Да. Всё! Теперь действительно всё. Сделано – всё. Опять стучат. Время! Время… Время… Истекает. Прощай, тюрьма! Прощай!! И – помни…