НЕ ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН
РОМАН В СТИХАХ
Titre d’une lettre particuliere
Зачем пишу? Чтоб позабавить.
Добавлю только от себя:
Рога ветвистые наставить
Глупцу-соседу, отъебя
Его супругу, − чести тут
Немного, всяко.
Но − растут
Они, однако, −
Так-то друг! −
Почти у всех мужей вокруг.
Чем больше женщину мы любим,
Тем меньше нравимся мы ей.
Её лаская чем нежней,
Мы тем вернее чувство губим.
Хотя!.. и сами мы пылаем
К жене от силы пару лет.
Затем уже охладеваем…
И слаще нам… чужой минет.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
И жить торопится и трахаться спешит.
Не кн. Вяземский.
I
«Ты был когда-то честных правил,
Пока вконец не изнемог.
Жену друзьям ты предоставил,
И вот теперь ты за порог,
А милый друг уж тут как тут!
И уж жену твою ебут.
Пусть сей пример − другим наука.
Одна пизда − какая скука!..
Мы все ласкаем жён небрежно,
Когда-нибудь и как-нибудь.
Но что ж поделать, коль заснуть
Легко, зевая неизбежно,
Когда ебёшь в сто первый раз!
На счастье, есть друзья у нас».
II
Так думал молодой повеса,
Лаская ближнего жену.
Всевышней волею Зевеса
Тому ведь данную, одну!
Друзья, однако уж не рано
С героем моего романа
Без предисловий, сей же час,
Пожалуй, познакомить вас.
Онегин Женя, мой приятель,
Ебётся на брегах Невы,
Где, может быть, ебались вы
Или драчили, мой читатель,
Мечтая друга отодрать
Жену, сестру, хотя бы мать!
III
Служив отлично, благородно,
Долгами жил его отец,
Давал три бала ежегодно
И разорился наконец…
А впрочем, хватит предисловий!
От этих глупых пустословий
Кто где учился, как блистал,
Давно читатель подустал.
А потому мы прямо к делу,
Пожалуй, сразу перейдём.
Ах, да! Сначала доебём
Мы даму. Раз такому телу
Уж вызов бросили на брань,
Ему должны отдать мы дань.
IV
Доёбана? По крайней мере,
Вернув любезности долги,
С героем нашим мы за двери.
Отныне больше ни ноги
Его, увы, не будет тут,
Её другие пусть ебут!
Мы ж переносимся… куда?
В его именье. Не беда,
Что он там только поселился,
Вдруг навестил его сосед,
И лишь откушали обед,
В клозет поспешно удалился:
«Я на минутку!.. Ой, живот!..»
И так просрал супругу. В рот
V
Её Евгений отодрал,
Пока в уборной он пыхтел.
Сам виноват − поменьше б жрал!
Ведь отсосать − всего-то дел:
Встать на колени, в ротик взять…
Минута-две, какие «пять»?!
Коль кавалер не импотент,
Он обернётся за момент!
Итак, вернулся наш сосед:
Сидят, беседуют оне…
Всё чинно, вежливо вполне…
Как тут представишь, что минет
Она сейчас вот??!!.. Впрочем, что ж.
Вся наша жизнь − сплошная ложь.
VI
И после как-то получалось,
Что, как назло, у всех гостей
С желудком что-то приключалось.
И лишь, заметьте, у мужей!
А у жены − ни у одной!
Бог весть, чего уж тут виной?
Видать, брусничная вода?..
Быть может, нет, быть может, да.
Вот так Онегин очень скоро
Перезнакомился со всеми.
А впрочем, если кто не в теме,
То лично я такого вздора
Понагляделся уж, увы;
Не знаю, право, как там вы.
VII
Послеобеденный минет?..
О, да-а!.. Досадная помеха −
Супруг. Послушайте совет:
Немного надо для успеха −
Всего лишь повару мигнуть:
А ну-ка, братец!.. как-нибудь…
А уж с супругой − без проблем.
Да это всё известно всем.
Что делать, так устроен свет.
К чему бесплодно спорить с веком?
Быть можно умным человеком,
На все вопросы знать ответ,
Но у кого сосёт жена
Не знать, однако, ни хрена!
VIII
Дианы грудь, ланиты Флоры!
Как неприступна и горда!
К тому же ножки Терпсихоры.
Казалось бы!.. Но ерунда!
Полунамёк, полукивок −
И божество у ваших ног
Уж на коленочках стоит,
И хуй торчит между ланит.
Вы посмелее только будьте,
Когда чего-то захотите −
Хотя бы руку протяните.
И про приличья не забудьте:
Не может дама ведь сказать:
Меня не хочешь отъебать?
IX
Однако хватит отступлений
И разговоров ни о чём.
Нет, право, больших преступлений
Перед читателем. Причём
Все ими авторы грешат!
Все сочинители стишат.
Чуть научился рифмовать,
И по всем трём пошёл валять!
Короче! В общем, в двух словах.
Приятель, там, Владимир Ленской,
С душою прямо геттингенской!..
Ну, и так далее. Да прах,
Бля, побери меня совсем!
Устал от этих глупых тем.
X
Но что ж поделать, продолжаю.
Поклонник Канта и певец,
Хорош собой… Воображаю,
Какой успех сей красавец
Имел у местного бабья!
Ему завидую, прям, я.
Когда б он не был мудаком,
То он своим бы елдаком!..
Увы, друзья, но всё не так!
Он сердцем милый был невежда,
Его лелеяла надежда…
Короче, Ленский был мудак.
И мира глупый блеск и шум
Ещё пленяли юный ум.
XI
Он забавлял мечтою сладкой
Сомненья сердца своего;
Была заманчивой загадкой
Простая ебля для него.
Над ней он голову ломал
И чудеса подозревал.
Тут поэтическим огнём
Душа воспламенялась в нём,
Хватал перо он и строчил
Стишки про деву и печаль,
И розы, и туманну даль!..
Ну и, конечно же, драчил,
Кляня свою печальну долю
И представляя в мыслях Олю.
XII
Да, там была одна соседка.
Всё, как обычно: шум дубрав,
В тени заветная беседка…
И вот, ни разу и не дав,
Она башку ему вскружила.
В душе, понятно, положила
Уж своего не упустить
И на себе его женить
Пренепременно! Где ж найдёшь
Ещё такого дурака?
Щас поломаемся слегка,
И − не соскочишь! Это врёшь.
Таков был «хитрый» Олин план.
Да всё у баб один обман!
XIII
Её сестра звалась Татьяна…
Так, молчалива-боязлива…
Не вылезала из бурьяна,
Поскольку очень-де пуглива…
Эй, погодите, что за бред?!
Там про бурьян в романе нет…
А про «пуглива»?.. Это есть.
«Как лань», причём! Прошу учесть.
А лань − олень или коза? Хотя не суть,
Да хоть жираф!
Возможно, братцы, я не прав,
Но надоела эта муть.
Давайте к делу. Перейдём.
А то с тоски мы пропадём.
XIV
Начнёмте бегло. Пригласил
Володя Женю. Тот в отказ,
Но Ленский всё же упросил:
«Один-единственный хоть раз!»
Приехали. Ну, там обед…
Послеобеденный минет,
Увы, не светит. Ибо тут
Две лани. В общем, не сосут.
Онегин, ясно, заскучал
И прогуляться вышел в сад.
Татьяна следом. Он бы рад,
Когда б никто не докучал.
Но полный сад был крепостных.
(Ну, на хрена вот столько их?!)
XV
Но тут Татьяна − письмецо.
(Когда успела накропать?)
Онегин глянул ей в лицо
С досадой: да ебать-копать!
Чего твои мне письмена?
Запискам дев ведь грош цена:
Одни «увяла!..» да «увял!..».
Но всё ж, скрипя зубами, взял.
Татьяна тотчас же назад,
И возвратилась в дом опять,
Ну, а Онегин наш гулять
Остался, думая: «Ну, га-ад!
Спасибо, вот так удружил!»
И отомстить он положил.
XVI
И так бродил он с полчаса,
Не возвращаясь, всем назло.
Но наконец-то голоса.
Онегин мыслит: «Повезло!»
Он хохот Оленьки узнал.
А ведь её-то он и ждал.
Беспечна дева, как дитя,
Он подстерёг её шутя.
«Зачем сокрылися вы тут?» −
«Пардон, пардон, мадемуазель!
Пройдёмте лучше-ка под ель,
А то, гляжу, сюда идут».
Её за руку он схватил
И за собою потащил.
XVII
«Итак, − Евгений начал хмуро. −
Хочу кой-что у вас спросить.
(Хм…У него губа не дура!..
А может, просто попросить? −
Заколебался он чуть-чуть. −
Да нет, а то бы не спугнуть.)
Речь поведу я о Володе…
Его же любите вы, вроде?» −
Продолжил он. − «Что?.. Как?.. Да я!..»
Смутилась Оля и зарделась.
И Жене сразу захотелось,
Немедленно её!!.. «Моя!» −
Подумал он и улыбнулся
И близко к девушке нагнулся.
XVIII
«Он оскорбил меня жестоко!
Я завтра ж шлю ему картель…
Не стрекочите, как сорока!
Вы в курсе хоть, мадемуазель,
Надеюсь, что это такое?
Дуэльный вызов, уж не скрою.
А промаха не знаю я.
Короче, милая моя,
Грядущий день ему готовит!..
Ну, сами знаете, чего.
И не спасти уже его,
Коль кто-то рок не остановит!..
А можно ведь остановить!
Как? Что ж, позвольте объяснить».
XIX
Когда вернулись через час…
(Хоть Женя на руку был скор,
Слегка увлёкся в этот раз.)
То взор её немой укор
Таил Володе, а о ёлке
Застрявшие в трусах иголки
Да необычный вкус во рту
Напоминали. Да, черту
Под ёлкой Оля преступила.
Хотя любимого спасла,
Себя ведь в жертву принесла!
Она решила: очень мило!
Он будет, значит, оскорблять,
Ну, а меня!.. под ёлкой!!.. бблядь!!!
XX
И гневно топнула ногой,
И Ленскому: «Ну, вы!!.. поэт!»
Онегину же: «Дорогой!
Вы не могли бы менуэт…
Одна фигура там… боюсь…
Танцуя, всё-таки запнусь…
Чуть поподробней, до конца?..
Не поленитесь?.. Слегонца?»
Ну что ж, прошли в соседний зал…
Хоть вопли Вовы доносились:
«Куда, куда вы удалились?»
Но Женя всё же… показал.
Ей все фигуры, до и от:
Начал со рта и кончил в рот.
XXI
Теперь Татьяна. Где ж она?
Увы, не выдержала мук.
Ушла, печальна и грустна
И прилегла. Под мерный стук
Незнамо чем, да вой: «Куда-а???!!!»
Да стоны Олины: «О, да-а!..»
«Да что же там за менуэт?» −
Она подумала. И бред
Приснился тотчас ей, едва
Глаза прикрыла. Ну, и сон!
Откуда только взялся он
У девы? И не час, не два
Её он мучил, а всю ночь.
Пока луч солнца всё же прочь
XXII
Кошмар безумный не прогнал.
Татьяна в ужасе глаза
Раскрыла: «Боже! Кто бы знал!
Да что же это просто за!?..»
Что «за» вы спросите, друзья?
Увы, и сам не знаю я.
Но расскажу вам, впрочем, сон.
А вы решите, так ли он
Ужасен? Думаю, не так.
Она ж совсем ещё дитя!
Её «кошмары» все!.. Хотя
Душа чужая сущий мрак.
А уж особенно у дев.
Итак, за мною! В львиный зев.
ГЛАВА ВТОРАЯ
O rus!..
Hor.
О Русь!
I
Так… снег… какой-то, бля, медведь…
Куда-то тащит. Что?.. шалаш…
Действительно! Ну, надо ведь
Придумать этот ералаш!
Козлы какие-то, страшилы…
Петух с рогами… В общем, вилы!
Ага, Онегин вон сидит
И в дверь украдкою глядит.
Он знак подаст − и все хлопочут;
Он пьёт − все пьют и все кричат;
Он засмеётся − все хохочут;
Нахмурит брови − все молчат.
Он там хозяин, это ясно.
Покамест всё не так ужасно.
II
Простая бабья чепуха.
Про всяких чудищ и зверей.
Так, все смеются: «Ха-ха-ха!»
Чего это вдруг? И у дверей
Уже собрались всей толпой.
Толкают дверь и!… ой-ой-ой!
Явилась дева, чуть дыша.
Сама ведь, дура, хороша.
Чего подглядывать стоять?
Ну, отошла бы от дверей
Да убежала поскорей.
А впрочем, поздно уж пенять.
Все тычут пальцами в неё
И все вопят: моё! моё!
III
«Моё!» − сказал Евгений грозно,
И шайка вся замолкла вдруг.
Татьяна вскрикнула, да поздно.
Младую деву тихо в круг
Он за собою увлекает,
Подводит к лавке и слагает
Её на шаткую скамью.
И руку властно уж свою
Суёт под платье. Таня: «Ах!
Оставь! Не надо! Отпусти!»
Онегин шепчет лишь: «Прости!..»
Татьяну охватил тут страх,
И обессилела она
Уж над собою не вольна.
IV
Всё выше, выше ей Евгений
Приподнимает сарафан…
Все смотрят жадно; страшно тени
Сгустились. Пал густой туман
Вокруг… и хижина шатнулась!..
Татьяна в ужасе очнулась…
Глядит, её уже − ебут!!
А остальные тоже тут
Теснятся, вон, нетерпеливо.
Полужуравль-полукот
Уж ей кончает прямо в рот,
И усмехается спесиво
Кто? Рак, верхом на пауке,
А хуй его − в её руке!
V
Татьяна в трансе: «Я ж девица!!» −
«Об этом, Таня, не горюй! −
Ей тихо молвила синица. −
Ведь это сон, здесь хуй не хуй,
Соси, ебися − всё не в счёт!
Не семя в рот тебе течёт
Сейчас кошачье − слёзы фей!
Ты их глотай и смело пей!
Они лишь пользу принесут,
Тебе улучшат цвет лица.
Бальзам с волшебного конца
Живителен. Не все сосут
Во снах своих у пауков.
Обычно − лишь у дураков».
VI
И успокоилась тут Таня,
Решив, что лучше полукот,
Чем, скажем, тот же дядя Ваня,
Их сельский полуидиот.
А мог присниться ведь и он!
«Ах, милая, земной поклон
Тебе, синичка, дорогая,
Отвесила б, когда смогла я!
Жаль, оторваться не могу
От ебли! Хочешь, подрачу?» −
«Да всё равно я уж лечу! −
Ей божья птичка на бегу. −
Вернусь, должок свой не забудь!
Там разочтёмся как-нибудь!..»
VII
Сон с каждым мигом всё чуднее:
Вот карла с хвостиком кривым
И красным бантиком на шее.
Ебёт он Таню прямо им
(Конечно, хвостиком, не бантом!)
Попеременно с неким франтом
В рогах и в красном колпаке.
«Но чей же хуй в её руке? −
Они волнуются всерьёз. −
Так рака или паука?
Ведь между них её рука».
И так забавны, прям до слёз!
Их речи, что не удержалась
Татьяна и − расхохоталась.
VIII
Но вскоре стало не до смеха:
Ей в жопу засадил скелет
Не хуй, а кость! Ему потеха,
А деве? Опыта-то нет!
Да и к тому же просто больно.
Взмолилася она невольно:
«Евгений, милый, дорогой!
Да пусть хоть кто-нибудь другой,
Лишь не скелет! Меня там… сзади.
Да хоть ты сам! Да хоть медведь!!
Ну, не могу! Ну, больно ведь!
Да помоги ты, бога ради!
Иль пусть кончает поскорей.
Нет сил терпеть ведь, ей же ей!»
IX
А что ж Евгений, где он, право?
Как мог такое допустить?
Неужто же ему забава?..
И про себя уж не простить
Ему решается тут дева.
Вдруг замечает: вот он, слева
Мрачнее тучи и черней
Глядит, как остов в жопу ей!..
Однако хмурится − и только,
Но не пытается помочь.
А Танечке уже невмочь.
Ну, сколько можно-то? ну, сколько?!..
«Добро же! − Таня мыслит тут. −
Любуйся, как меня ебут!
X
Я отомщу тебе, злодей! −
Она клянётся твёрдо, в гневе. −
Ну, ладно, парочка людей.
Но каково мне, юной деве,
Сосать у полужуравля!
Давать скелету в жопу, бля!
Да я тебе!..» Вдруг Ольга входит
За нею Ленский; свет блеснул;
Онегин руку замахнул,
И дико он очами бродит
И незваных гостей бранит;
Татьяна чуть жива лежит.
XI
Спор громче, громче, вдруг Евгений
Рукою кажет: «Пусть она
Сама решает!» Снова тени
Сгустились страшно… Да, странна,
Конечно, женская душа.
Татьяна наша, чуть дыша,
Отрезала однако ж: «Нет!
Желаю, снова чтоб… скелет!»
Она распробовала вкус,
Когда немного… притерпелась,
И ей продолжить захотелось.
Непобедим ведь сей искус
Для девы − вечно твёрдый член!
В сравненье с ним всё прах и тлен.
XII
И снова крики, снова тени!..
И Ольга стонет и драчит!..
И Ленский!.. Что за хуй торчит?
А, это к ней спешит Евгений…
Но Таня ждёт: когда ж?!.. вот-вот!..
Скелет опять?!.. Пока же в рот
Она взяла у полурака,
Распахнута призывно срака
У нашей девы: где же? где?!
Хочу, хочу! Скелетик, милый!
Онегину же: прочь, постылый!
На чей-то хуй в своей пизде
Она не взглядывает даже
Не до того! Когда?!.. когда же?!..
XIII
Но наконец-то!.. во-от!.. о, да-а!..
Возьми меня! И зарыдала,
И застонала: мало!.. мало!!..
Нет, всё же девы иногда…
Такие странные причуды
У них!.. Меж тем другие чуды
Уж плотно Ольгой занялись.
Мы ж наблюденьем увлеклись
За Таней. Так что бедный Ленский,
Когда заметил… В три смычка
Уж Ольгу драли. У очка
Её котёл бурлил вселенский.
От стонов Тани: да-а!.. о боже!..
Всем захотелось в жопу тоже.
XIV
Поскольку Ленский был поэтом,
То в жопу Ольгу он не стал,
А ограничиться минетом
Решил. Со вздохом хуй достал…
«Да я жених!..» Не тут-то было!
Через минуту он уныло
Стоял за лешим, ждал черёд,
Смотрел, как раком рак ебёт
Невесту милую, а та
Ему подмахивает лихо.
И отошёл Владимир тихо:
Да пусть сосёт уж!!.. у крота.
Я так, со всеми… не хочу.
Пойду уж лучше… подрачу.
XV
Сначала он хотел на Олю…
Но поглядел лишь… и не смог!
«Нет, я себя не приневолю!» −
Решил. Не будь, читатель, строг.
Ведь он любил её!.. как!.. как!!..
Она!!!.. А тут какой-то рак.
Ведь не драчат же на мадонн.
Вот потому на Таню он
Решил уж кончить. Ей на тело.
Там, на животик иль на грудь…
Неважно, да куда-нибудь!
Куда получится. За дело
Он только принялся, как вдруг
Его толкает в спину друг.
XVI
«Да как ты смеешь?!» Очевидно,
Взбешён Онегин. Почему?
Владимир смотрит, и обидно,
И удивительно ему:
Ебать еби, драчить нельзя?
Что за коллизия, друзья?
Что прогневило друга так?
Но тут опять сгустился мрак.
Когда ж рассеялся немного,
Предстала Таня, вся в слезах,
И с диким ужасом в глазах,
«Спаси! − взывает. − Ради бога!»
Глядит Евгений сам не свой:
Её ебёт уж… домовой!
XVII
Татьяна верила преданьям
Простонародной старины.
И снам, и карточным гаданьям,
И предсказаниям луны.
Её тревожили приметы;
Таинственно ей все предметы
Провозглашали что-нибудь.
И кот-то, кончивший на грудь,
Сулил несчастия и страхи!
А отъебавший домовой!..
Да это ж просто!.. боже мой!..
Его ведь стоны, охи-ахи
Нельзя девице слушать их!!
Но тут он кончил и затих.
XVIII
Вздохнула Таня с облегченьем…
И − догадалась: «Сам Господь!..
А вдруг моим предназначеньем?!..»
И домовому: «Да погодь!
Давай, ещё и отсосу?
И душу тем твою спасу.
Безгрешен девичий минет!..»
Но домовой печально: «Нет!
Уж не спастись мне никогда.
Хотя, пожалуй, отсоси…
Разочек! Больше − не проси.
Я покидаю навсегда
Сию избушку. Но тебя
Всегда припомню, ведьм ебя».
XIX
И с благодарностью Татьяна,
Молитвы Господу творя,
Тотчас же приступила рьяно
К минету, тихо говоря:
«Твори отныне лишь добро,
Не забывай же, помни про
Сей наслажденья сладкий миг.
Господь меня к нему подвиг!
И пламя рвения возжёг:
Так отсоси и сделай так,
Чтоб навсегда запомнил враг,
Что испытать в раю бы мог!»
И кончил, плача, домовой
Ей в рот, и сгинул! Сам не свой.
XX
Тут все в восторге закричали:
«Мне тоже! И меня спаси!
Нет-нет, меня, меня вначале!»
Да, Таня, крест уж свой неси
Теперь ты вечно! Пусть в твой рот
Суёт свой хуй любой урод.
А ты в глаза ему смотри
С улыбкой, губки оботри
Когда всё кончится: «Ну, что?
Каким ты был, каким ты стал?
Когда ты хуй свой доставал,
Он гордым был! Теперь не то.
Он от любви моей опал!
Вот так и ты для зла пропал».
XXI
Возревновала Ольга тоже:
«И я! И я хочу помочь!
О дай лишь сил мне, боже, боже!
И мне терпеть уже невмочь!
Стадам кикимор и козлов
Отдамся я без лишних слов.
Я всех бы разом обслужила,
Когда б спасенье заслужила!
Молю Тебя, пошли мне знак!
Пускай проступит мне на теле
Хоть крест, хоть что!.. Хоть еле-еле!»
(А то чего давать за так?)»
И − проступило! Не везде,
А лишь − на Ольгиной пизде.
XXII
И все шарахнулись в испуге.
И дева в шоке: «Что за сыпь?!
Кто наградил меня, о други?»
И застонала, словно выпь.
И зарыдала, заметалась!
А что ещё ей оставалось?
Теперь никто уж, никогда!
Не отъебёт! Беда, беда!
Чуть чуда глянули в тревоге
Мельком на Ольгины прыщи,
Как − канули. Ищи-свищи!
Её раздвинутые ноги
Уж не волнуют никого.
Лишь только бога одного!
XXIII
Теснятся все вокруг сестры,
На нашу Олю ноль вниманья.
Увы, увы! Всё до поры!
О где вы, чуд очарованья?!
Она б теперь − хоть у козла!
И тот рога воротит!! Зла
Уж не хватает нашей Оле!
И Вове бедному: «Доколе, −
Орёт, − я буду так страдать?!
Тебе же Богом я дана!
А я валяюсь тут одна.
Ещё я долго буду ждать?
Будь мужиком ты! Подойди,
И до яиц мне засади!!
XXIV
В пизду боишься, в жопу суй!
Иль в ротик милой подрачи!
Ну, в общем, действуй, не буксуй!
Столбом лишь только не торчи!»
Но Ленский, к своему стыду,
Косился только на пизду
Своей невесты, всю в прыщах,
И побороть не в силах страх
«Да это люэс же у ней! −
Терзался, хуй свой теребя. −
Её разочек отлюбя,
Ведь подхвачу и я, ей-ей!
Погибну, бля, во цвете лет!
Её ж боится и скелет!»
XXV
«Мне лучше Танька отсосёт! −
Промямлил бедный наш поэт. −
И заодно меня спасёт…
Ну, а с тобою, Оля, нет!
Ты мне невеста, не могу.
Ведь честь твою я берегу.
Нельзя до свадьбы нам никак!»
И снова опустился мрак,
И долго, долго он витал,..
Стелился по полу, клубясь…
Татьяна, и во тьме ебясь:
«Кого сейчас Господь послал? −
Гадала. − Вот кого спасу?
(Да у кого хоть, бля, сосу?!)»
XXVI
Но наконец проглянул свет!
И всю избушку озарил.
Глядят все: ба! а сыпи нет!
Да, Ольге снова подарил
Здоровье всемогущий Бог!
(И лучше выдумать не мог.)
И все спешат опять гурьбой
Её поздравить! Вперебой
Уже её − во все места!
Хохочет дева: пусть ебут!
И Ленский тоже тут как тут.
Но Оленька, не будь проста,
Ему с улыбкой: «Ни-ни-ни!
До свадьбы, милый, − лишь они.
XXVII
Тебе нельзя, ты мой жених!»
И Ленский с грустью отошёл
Стоит печален, вял и тих…
Но утешение нашёл
Он очень скоро, как умел.
(Ну, подрачил − повеселел.)
Да, так устроен белый свет:
Не всем нам делают минет!
Бывает, хочешь, сил уж нет!
«Мол, дорогая, отсоси!»
А дорогая: «Не проси! −
Тебе талдычит лишь в ответ. −
Да как ты можешь!.. Оскорблять!..»
А между тем, давно уж, блядь,
XXVIII
Не то, что у твоих друзей −
У всех помещиков вокруг!
У братьев их, и сыновей,
И даже конюхов и слуг,
Само собою, что сосёт,
Ещё ж в жопу всем даёт!
Не говоря уж о пизде.
И так, увы, у всех, везде.
Припомни лучше, иль забыл?
С женой приятеля вчера
Прокувыркался до утра?
А где приятель этот был,
Где он прошлялся эту ночь?
Твою жену ебал. Иль дочь.
XXIX
Вот так оно всё и идёт,
За ночью день и снова ночь.
Своих никто ведь не ебёт!
А на чужую все непрочь.
Сладка не наша нам пиздень,
И никогда её не лень
Нам дни и ночи напролёт!..
Вот так оно всё и идёт…
Так что в избушке-то у нас?
Ого! А Ольга-то дала
Слонопотаму!! Ну, дела-а!..
Куда-куда?!.. Ваще атас!
Да нет, любовь, конечно, зла,
Но как сумела?! как смогла??!!
XXX
Так, с Олей ясно… Таня где?
Сосёт… понятно… У козла!?..
А чей там хуй в её пизде?
Да нет, любовь, конечно, зла
И шутки плохи, ясно, с ней…
Но всё же можно бы, ей-ей!..
А в жопу кто её?.. паук?..
Один? Да нет, их десять штук…
И паутину все плетут!
А как же мы потом её?
Ща всё заклеют, ё-моё!
Не, непорядок, право, тут!
Эй, пауки, а ну, назад!
Для вас одних, что ль, Танин зад?
XXXI
А Ленский между тем драчит
Тайком на Таню. Женя где?..
Ага! Всё видит, но молчит.
Владимир же к её пизде
Уж подбирается… но ах!
Остановили! В двух шагах.
Опять Онегин на пути
Вдруг вырос, господи прости!
Ну вот, казалось бы, ну, уж!..
Ну, все ебут, кому не лень!
«Да дай и мне!.. Ну, что ты, Жень?
Ведь ты ей даже и не муж!»
Не тут-то было! Все − не в счёт!
А − ты?! Мою Татьяну??!! В рот???!!!
XXXI
«Да я не в рот её совсем!! −
С тоской Вован пробормотал. −
Ну, почему им можно всем?
А мне!..» − «Ну, ты меня достал!!!» −
Евгений в гневе завопил
И Ленского, что было сил,
Ударил в зубы! И поэт,
Проделав сложный пируэт,
Упал на рака,..
На гуся,..
Потом на полупорося!..
Однако
Этот уж − взбрыкнул!
И живо Ленского стряхнул.
XXXII
Тот подлетел под потолок,
А там − о крышу котелком!
Но тут полётам вышел срок,
И на Татьяну прямиком
Он с потолка и угодил
И ей с размаху хуй вонзил,
Всю паутину разодрав!!
Полусобака только: «Гав!
Да как же так!.. Да щас ведь я!..
Моя ведь очередь была!..
Да что, в натуре, за дела?!»
Вот так случается друзья:
Где потеряешь, где найдёшь!
Кого на шару отъебёшь.
XXXIII
Хотя…не знаешь никогда,
Кто с прибамбасами, кто без.
И у кого сладка пизда,
А на кого, хотя и влез…
Ну, не стоит! хоть отруби!!
Она ж тебе: «Еби! Еби!
Ты что, мой милый, импотент?»
Вот помню, мой знакомый кент!..
А впрочем, снова мы чуть-чуть…
На чём мы там?.. Ну да, ну да!
На том, как Танина пизда…
Простите, жопа?.. Ну, не суть!
Короче, Вова наш упал
И ей точнёхонько − попал.
XXXIV
А уж куда − щас разберём.
(Да в жопу же, раз пауки?)
А то ведь сдуру и соврём!
А нам бы это не с руки.
Мы ж только правду говорим,
Не вирши пишем, а − творим.
Так Вовин хуй у Тани где?..
Посмотрим… В жопе! Не в пизде.
И, кстати, он пришёл в себя!
И уж вовсю её ебёт.
Онегин в шоке! Не поймёт
Стоит, рыдая, кудри рвя!
Прощенья у любви прося:
Я ж сам его!!.. на порося!..
XXXV
Но мы Онегина оставим,
Сам виноват, и поделом!
Мы пострадать его заставим,
Чтоб наперёд не был ослом
И не толкал на поросей
Своих соперников-друзей.
Вернёмся к Ленскому: как он?
Владимир еблей увлечён,
Вообще Татьяною! Хотя
Об Ольге бредил он одной,
И лишь её своей женой
Назвать мечтал, но не шутя
Он очарован и сестрой,
И с ней любовною игрой.
XXXVI
Уж стал он грезить про минет,
Про то, как Танечка берёт
С улыбкой в ротик… Сладкий бред
Покою Вове не даёт!
И уж ебёт ленивей он…
Вот так бывает испокон:
Ты рвался к жопе! Где же, где?!..
Достиг − мечтаешь о пизде.
И Ленский тайно возроптал:
Ну, почему кому-то − рот,
А мне всегда − наоборот?
Не потерплю, чтобы топтал
Мою любовь слонопотам!
Иль кто сейчас на Ольге там?
XXXVII
Что Ольга вспомнилась ему,
Когда у Тани в жопе хуй?
Я сам, признаться, не пойму.
Суёшь одной − так ей и суй!
Чего другую поминать?
Отказываюсь понимать!
Поэты!.. Странно всё у них…
И сочинять он начал стих.
Как у него… хоть кто-нибудь!
Но − в рот возьмёт
И − отсосёт!
А Оля, Таня… Да не суть!
Он их обеих вожделел,
Хотел и жаждал! Пламенел!
XXXVIII
Мне полюбился этот стих,
Его, пожалуй, приведу.
Пусть он незвучен, даже тих,
Очарование найду
Я даже в самой тишине!..
Да нет! Написано вполне.
Он преизрядный был пиит.
Читаешь − чувствуешь: стоит!
И кровь опять бурлит,
Как встарь,
И вопль: «Жарь!!!»
В ушах сверлит,
И снова хочется мечтать,
Любить и верить и − ебать!
«Я помню чудное мгновенье,
Как у меня сосала ты.
Какое ж это наслажденье
Глядеть, как гений красоты
С улыбкой грустной, безнадежной,
Спокойно и без суеты,
Берёт твой хуй в свой ротик нежный.
И вот уже кончаешь ты!..
За годы бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
Я позабыл твой ротик нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке прозябанья
Тянулись скучно день за днём
Остались лишь воспоминанья,
Как мы тогда с тобой вдвоём!..
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты.
И вновь сосёшь! О упоенье!
О гений чистой красоты!
Соси! Дари мне наслажденье!
Дари его мне вновь и вновь!
Пусть вечно длится наважденье;
Соси, соси, моя любовь!»
XXXIX
Итак, наш ветреный поэт,
Ебя Татьяну, уж мечтает,
Как Ольга делает минет.
Её он втайне представляет.
«О Оля, Оля! − шепчет он
С тоскою. − Неужели слон
Или противный бегемот
Свой дерзкий хуй в твой детский рот,
От наслаждения пыхтя,
Засунуть сможет?
О-ох, тревожит
Меня размер его! Дитя,
Одна залупа, даже часть,
Порвёт твою девичью пасть».
XL
Он мыслит: «Буду ей спаситель.
Не потерплю, чтоб бегемот,
Презренный, мерзкий искуситель,
Кончал на девичий живот.
Чтоб червь ползучий, ядовитый
Сожрал бутон полураскрытый!..»
Всё это значило друзья:
Сам отъебу щас Ольгу я!
Татьяною пренебрегая,
Уже слезает он с неё.
Она ему: «Да ё-моё!» −
Поэт со вздохом: «Дорогая!
Другая муза ждёт меня!
Я лишь о ней, тебя ебя,
XLI
Мечтал, признаюсь не стыдясь.
И таял в сладком умиленье.
И трепетал, с тобой ебясь,
И задыхался!.. и в волненье
Твердил, раскаяньем томим:
О буду, буду ли любим,
Простит ли Олечка моя,
Что Таньку в жопу шпилил я?» −
«Ах, вот как! − Танечка вскричала,
Чуть чей-то хуй не откусив. −
Когда на жопу мне, чуть жив,
Свалился ты, то я смолчала,
Решив: да пусть уж поебёт,
Ему никто ведь не даёт.
XLII
Вон, даже Олька, и она,
Хотя уж, вроде, всем подряд.
Тебе, однако, − ни хрена!..»
Ну, и так далее. И яд
Её обидных слов проник
Поэту в душу. Жуткий крик
Раздался вдруг: «Да ах ты, блядь!!!
Тебе за счастье, что совать
Не таракан хоть согласился
В твою вонючую дыру!
Да пусть уж лучше я умру,
Чем впредь!!..» Короче, напросился.
Володя. Женя лишь сказал:
«Ответишь за базар-вокзал!»
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Как не любить родной пизды?
Не Баратынский.
I
Итак, условия дуэли…
(Поскольку это сон, друзья!
Здесь всё не так, как в самом деле.
Напоминаю всё же я.
А то могли вы подзабыть.
Напоминаю, так и быть.)
Итак, условья таковы:
Бросаем жребий! Оба вы
(Ну, Женя с Вовою, понятно.)
Вытягиваете в свой черёд.
И вот, кому не повезёт!..
И дальше что-то там невнятно
Им секундант пробормотал;
Признаться, я не разобрал.
II
Вот всё готово к поединку.
Враги стоят, потупя взор.
Да-а, представляете картинку?
Сейчас свершится приговор
Судьбы: кому здесь умереть,
Ну, а кому ебать и впредь.
«Теперь тащите!»
Но уж тут
Вдруг обе девы: «Пусть ебут
Они нас оба и всегда!
Из них любому отсосём,
Хотите порознь, хоть вдвоём!
И наши жопа и пизда
Отныне лишь для них одних!»
И вот от слов девичьих сих
III
Избушка вся заколыхалась…
И задрожала… и борей!…
Но тут синичка вдруг примчалась
И Тане: «На, лижи скорей
Мою пизду, плати должок!»
Вот так случается, дружок:
Лишь поклянёшься: больше − нет!
Как вдруг и сделаешь минет.
Раз обещала, то куда
Уж тут деваться?
И стараться
Приходится. А иногда!..
Хотя, в минетах разве суть?
Конечно же, не в них отнюдь.
IV
Бесспорно, главное любовь!..
Ну, и т.д., ну, и т.п.
Я повторяю вновь и вновь:
У милых дев не в «ж» и в «п»,
В душе лишь счастие найдёшь!
И коли даже отъебёшь,
Кичиться слишком не спеши −
Ты не добрался до души!
Она у них ведь − в глубине!
И будь твой хуй как у слона,
А всё ж останется она
Чиста! Ведь дело не в длине
Тут вовсе. Ну, а в чём тогда?
Я сам не знаю, господа.
V
Оставим Таню мы пока
С синицею наедине.
Устал, признаться, я слегка
Ведь рифмою писать вдвойне
Сложней мне, я же не поэт,
Увы, друзья, конечно, нет.
Пожалуй, проза мне милей.
Писать про «стебельки лилей»
Занятно только иногда,
И эта с рифмами игра
Хоть развлекает до утра
Порою, только никогда
Не увлекает − целиком.
Под настроенье лишь. Мельком.
VI
Возможно, я ещё вернусь,
И может, даже допишу…
Однажды вот с утра проснусь
И!.. Впрочем, попрошу,
Друзья, меня не торопить.
Давайте лучше просто жить!
Литературе ж − грош цена,
Ведь не заменит жизнь она.
Хотя, конечно же, отрада!..
А впрочем, вот из дневника…
Ну да, Онегина рука…
Две строчки, вот: «Мне мало надо.
Порой Танюшеньку поёбывать слегка.
Да чью-то Нюшеньку. Да мужа-дурака».
